И тот для вида немного поразмыслив, ответил.
– А может, всё-таки, существенен только Творец. – он улыбнулся и повел главой. – Какое это имеет значение, есть ли всё это или нет. Изменить, сокрушить, освободить – вот для чего я призван.
– Чудовищно высокомерно. – возмутилась Мари.
– Ты не ответил на мой вопрос. Вседозволенность разрешена мне, несуществующему, или нет? – насмешливо вопросил барон.
– Безусловно, вы свободны, но эта свобода закономерна. Любой ваш поступок упорядочен мне во благо. – говорил Аспид. – Болезни и смерть постигают вас и декорации, дислокации сменяют друг друга, но я бессмертен, ничто и никто не навредит мне, покуда я исполняю свое вышнее предназначение, покуда не исполню уготованный мне акт божественного творения.
– А если ты вдруг смертельно заболеешь, тогда твои слова станут ненужным прахом. – прозорливо сказала Хлоя.
Аспид ощутил небольшой моральный натиск, ибо противником много, они безудержно желают свергнуть его, покорить протестами.
– Вы все хотите помешать мне завладеть миром. – мальчик в который раз обвел семейство хладным взглядом. – Ненавидьте меня, презирайте, пусть вас охватит инквизиторский гнев, в вас вспыхнут безудержные страсти, и вы начнете поступать наперекор моим словам. Однако я уже посадил немало семян в души ваши, и однажды взойдут те всходы, тогда-то вы и познаете мою душу гения. Отныне я не потерплю издевательства в свой многозначительный адрес.
– И последнее. – высказалась девочка. – Раз нас нет, для чего тогда ты разговариваешь с нами?
Аспид не ответил, пока его мыслительные силы были слабы в сравнение с натиском несогласной толпы. Но откуда Хлоя знает пробелы в его теориях. Откуда она почерпнула столько терминов и сравнений? – спрашивал он у себя. И не находил ответы, поэтому сдержанно поклонившись слушателям, удалился во вторую гостиную. Где он уже уединенно встал возле блеклого окна, внезапно ощутив поступающую наплывами духовную боль, но нисколько не сомневался в своих дерзновенных суждениях. Душевные муки, оказывается, равнозначны мукам сердца. Ему жалостливо было осознавать то, что он еще не в полной самостоятельной мере искусно владеет способностью выражать свои безумные взгляды на жизнь. Прогрессируя эмоциями и самовосхвалениями, он сильно скорбел по поводу поражения. Хлоя на удивление оказалась сильной соперницей. “Может и вправду, я не существую, а они все есть, живут, радуются жизни, а я завидую им, потому подобно злому духу, подобно змею на запретном древе, желаю нарушить их блаженство. Я буду пристально наблюдать за тобой, девочка, я обязательно, рано или поздно сломаю твою душу, изучу, и покорю. Ты больше не будешь перечить мне, а будешь благоговеть предо мною, стоять на коленях прося о снисхождении. Или я склонюсь пред фатумом, который тяготеет надо мною, как и над всеми вами” – думал Аспид, всё более омрачая свою мятежную душу дурными помыслами.
