Иногда он воочию мудро прозревал. Иногда ему казалось будто он действительно прав, имея лишь одну мыслящую душу, ведя непрестанный молитвенный диалог с Творцом, вполне можно отстраняться от окружающего мира.
Я истинно ведаю свою душу. Тогда как другие? Разве я создал их, мне ли познать структуру их, потому каждый, находясь в самом себе, как бы акцентирует, обобщает всё мироздание в единой душе своей. И раз я венец творения, значит, всесилен, бессмертен, раз душа моя вечна. Всё мироздание создано для человека. Но человек ли я, если мысли мои столь горделивы? Это не самолюбие, ведь я ненавижу себя. Может быть, таким страшным образом выражается моя любовь к ним… – многие мысли зарождались в душе Аспида, они противоречили ему, осуждали, бранились между собой, нешуточная сцена душевных страданий пытала его, роковой маятник с заточенным лезвием на конце качался то в одну сторону, то в другую. В эту минуту мало кто бы осмелился заглянуть в его мятежную одаренную душу, невидимо застывшую в полумраке гостиной.
История пятая. Для чего жить реальностью, когда есть воображение
Летний день сулил благотворность развлекательных занятий, игр и прогулок вдоль невысоких оград сада. Нянечка в белом чепце и темной шале, сидела на скамейке с вязанием в руках, изредка наблюдая за господскими детьми. Неподалеку от нее, на дереве сидел Аспид в густой тени ветвей, он обдумывал тщательным образом будущий диалог с юристом по поводу расширения усадьбы. Сын барона Олаф как всегда озорничал, подсовывая за шиворот своей сестре, различных неприятных на вид насекомых. А Хлоя рисовала на бумаге никому непонятные символы.
Внезапно Олаф в горячке неистовства, подбежал к кузине и показал той большого на вытянутой ладони жука, закованного в блестящие зеленоватые доспехи. Затем усмехаясь в точности подражая издевкам отца, положил насекомое на грунт, занес стопу над существом и в таком положении палача стал ожидать вердикт судьи Хлои. Аспид отвлекся от построения мыслей, чтобы понаблюдать за ними. Однако девочка была невозмутима, а Олаф, сгорая от нетерпения, сильно топнул ногой, заулыбался, предвосхищая нотки ужаса в лице девочки. Но она перенесла казнь жука безбоязненно, даже безразлично. Разочарованный сын барона тут же убежал, завидев на горизонте новое развлечение.
Аспид, одетый всегда в черные одежды, в любое время года, спустился с дерева и подошел к тому лобному месту, однако труп раздавленного невинного насекомого он не увидел, ни пятнышка, ни усика. Он воззрился испытующе на Хлою. Та в ответ только протянула сжатую длань, дабы вскоре медленно отворить створку, и в руке ее оказался тот самый жук, целый и невредимый. Жук подполз к краю пальчиков девочки, раскрыл спинные скорлупки, расправил почти невидимые с радужными переливами крылышки, и живой улетел навстречу живой природе.
