Вновь и вновь просматривал командир нанесённый точными штрихами на глянцевом листе бумаги их путь. Ошибки быть не могло. Тогда почему же они сбились? И где тот пояс созвездий, к которому они должны были лететь? На карте чётко обозначен в северном полушарии. И добираться, казалось, не так уж далеко. Восемь месяцев ставили срок – туда и обратно. А что в итоге получилось? Расчёт неверным оказался?
Десять лет в просторах космоса. Десять долгих, мучительных лет!.. Назад не повернуть. Командир сказал: приказ не выполнен, возвращаться невозможно. Вот и приходится теперь блуждать в оковах этого межзвёздного пространства, где каждый новый шаг – очередное падение в пустоту и бесконечность… И где границы отыскать, когда их вовсе не бывало?..
С Землёй связаться пытались много раз. Нет ответа. Приборы вышли из строя. Разбирали, смотрели – никакой поломки не обнаружили. А всё одно – нет сигнала. Чудеса? Да нет, просто законы в космосе другие – не те, что на Земле…
Мы по пятам холодным днём,
Дождливым сумраком обманным,
Следы в пути искать пойдём,
Что укрывают сны туманные.
И твой вопрос разбудит ночь
И оживёт слезами красок.
Я не отвечу. Не прочтёшь…
В предназначении – отказано!..
– Ну, хватит уже! – голос протестующий звучал при этом вполне миролюбиво. – Видишь, я сам в этот раз к тебе пришёл.
– Что ж я – не человек разве, что мне в посещении уже отказано? – Филатов смотрел на командира исподлобья. – В карцере уже третий день сижу почти что в одиночестве.
– Сам виноват, – сухо напомнил Василий Петрович. – Кто Гришку Сокола до приступа довёл?
– Это не я! – возразил Филатов. – Это он сам!
Гришка Сокол – один из пилотов экипажа. Весёлый был малой, с улыбкой на лице. Но как стал с Филатовым близко водиться, так и поменялся разом. Угрюмым появлялся перед всеми, неразговорчивым, сосредоточенным чрезмерно. В его работе это, может, не так уж и плохо – концентрация внимания требуется высокая. Зона ответственности запредельная. Да только, когда на душе одна тоска смертная – ничего хорошего получиться не может. Гришка в отставку попросился. Сказал: нет мочи терпеть это. Каждую секунду – в монитор смотреть. А на нём что? Одно и то же всегда – пыль и звёзды, звёзды и пыль…
Две недели в чувства приводили. Насилу вернули парня. Но за управление так и не сел. «Кончено», – сказал.
Вот и озлился Вязин на Филатова. Таких парней бравых портит!
– Будешь мне сказки рассказывать! – буркнул командир. – А то я не знаю, к чему твои заунывные напевы приводят. Раны ты людям вскрываешь без ножа, понимаешь, Филатов?!
