Женщины бежали от меня, как от чумы!
Тогда я смирился. Я перестал метаться. Начал, как рекомендовали древние, познавать себя…
Но тут у меня началась ипохондрия. Я стал придавать большое значение своим субъективным ощущениям. Какая-то странная тяжесть в спине, и в боку покалывает, металлический привкус во рту по утрам, а руки? Руки-то, вот они уже немного трясутся… И вот… Знаете, какая вредная у меня работа? Сатурнизм, меркуриализм и литейная лихорадка… Я это все знаю, и не понаслышке… Между прочим, большая часть таблицы Менделеева у меня в почках, в костях и в мозге… В костном мозге…
Я стал ходить по врачам… Ничего не нашли. Прописали гидромассажные ванны. Начал туда ходить. Два раза чуть не утонул…
Потом у меня начались фобии. По ночам мне казалось, что по квартире кто-то ходит, и я всю ночь не гасил свет. А утром просыпался и вскакивал – мне казалось, что за моей спиной кто-то стоит. Потом я быстро завтракал и мчался на работу – меня страшила пустая квартира, мне казалось, что я вот-вот умру, и никто об этом не узнает – и я навсегда останусь запертым в этой квартире.
Я приходил на работу и меня начинали пугать люди, машины, слишком большие и слишком маленькие помещения, шум, тишина, кошки, собаки и много других вещей.
В марте я уже точно знал, что надо делать. Надо уезжать! Бежать… Драпать отсюда, туда, где зеленая травка, солнышко, где дом, где родные стены… Иначе крышка, капут! Разум мой отключится, и я стану ходячим мертвецом. И тогда меня ничто уже не спасет.
Я заранее взял билет на теплоход. Сложил чемоданы. Уволился… Получил расчет. Собрал все документы: трудовую книжку, справки о доходах, а также о том, что снялся с воинского учета и не работал с государственными секретами.
А потом в одно прекрасное утро я заказал такси до Дудинки, закрыл квартиру, сдал ключи и покинул этот город навсегда… По правде говоря, я не верил, что этот день когда-нибудь настанет.
В дороге мне стало полегче. Теплоход, поезд. Все что угодно… Лишь бы двигаться… Лишь бы не на месте…
Я успокоился, с каждым часом и с каждой минутой градус северной широты уменьшался, и ко мне возвращалась уверенность в себе и воля к жизни.
В дороге я принялся размышлять, вспоминать и анализировать все произошедшее со мной за последние годы, читал книги, которые сумел распихать по чемоданам. И это было уже совсем другое чтение.
Я наслаждался. Я парил.
Тревожила, правда, неизвестность. Я не знал, что меня ждет, не знал, что с моей квартирой, не знал даже, где я найду ключи от этой квартиры, которые я когда-то отдал прапорщику Карнаухову.
