Глава 31. Нагорный. От себя не убежать.
Вы не замечали – когда возвращаетесь домой после долгого путешествия, как-то голова кружится? Нет?
Это мир становится на место.
Доктор М.Хелмски.
Поворот ключа – и вот я дома. Как ни в чем не бывало… Сейчас-сейчас…
Я поставил свои чемоданы в коридоре и, не раздеваясь и не разуваясь, прошел и плюхнулся в свое любимое кресло, вытянул ноги, откинулся назад и посмотрел в потолок. О, наконец-то… Будто бы и не было этих трех лет.
Несколько секунд я нежился, словно кот на майском солнышке. Уже планы строить начал… А потом… Потом вдруг вскочил, словно меня неожиданно огрели по голове пустым ведром.
Пустота! Она никуда не исчезла.
Я всегда слыл человеком нелюдимым, и там, на Севере, тоже. Даже по меркам такого отъявленного мизантропа, как Игорь Чекомазов. Я все время витал в каких-то своих облаках, делал какие-то молчаливые суждения, скептически и иронично посматривал на всю эту суету – на них… Сначала на троих, потом на двоих, потом только на одного только Игоря. Но это было до поры, до времени. До того самого времени, пока за Игорем не захлопнулась дверь, в тот августовский день, чуть меньше года назад.
Тогда-то я и почувствовал эту пустоту. Почувствовал, что один на белом свете, что никому не нужен ни со своей иронией, ни со своими суждениями. Всю жизнь я хотел, чтобы меня оставили в покое, и вот мое желание осуществилось – и от этого захотелось выть…
Поначалу мне казалось, что это все нервы… «Путч» разрешился довольно быстро, и через несколько дней демократы победоносно въехали на Красную площадь на танках, а «путчисты» – кто умер от инфаркта, кого-то арестовали и осудили, а кто-то пустил себе пулю в лоб – перестали иметь какое-либо значение. Все кругом радовались, как дети – только ходили и хвастались, кто чем занимался в эти тревожные дни. Но только не я… Я был чужим на этом празднике жизни…
Черная, гнетущая, холодная пустота разъедала меня изнутри.
Я пытался с этим бороться… По-своему… И начал метаться…
Читал книги (запоем, все подряд, все, что осталось от Игоря), делал в сорокаградусный мороз на балконе зарядку, ходил по соседям, посещал бассейн, участвовал в самодеятельности, заводил романы…
Но ничего не брало. Книги проскакивали, не оставляя в памяти никакого следа. После зарядки я не чувствовал ничего, кроме тоски и мути. Соседи меня чурались. В бассейне я два раза чуть не утонул. Клуб по интересам, который я начал посещать, закрылся через неделю. А женщины…
