– Не надо брани, тем более за глаза, и послушай, не перебивай. Времени мало. Скоро начнеться большая война, на суше, в воздухе, на море. По сути она уже началась вчера, но мы это почувствуем сегодня. Турецкие части пересекли границу и заняли Батуми. Мы не оказали никакого сопротивления. Полиция просто охраняла порядок. Турки требуют участия в войне против русских. Кстати они разбомбили русскую базу в Гюмри и нейзвестное число бронетехники и пехоты вторглись в Армению. – как бы предугадав мой мысли он добавил: – Да, и Азербайджан начал военные действия против Армении. Началось полномасштабное наступление азербайджанских войск по карабахскому направлению. – Азербайджан сделал выбор. В голове возникало множество вопросов и все они с калейдоскопической быстротой сменяли друг друга. Потом отец долго объяснал что то, но с военной точки зрения, что мне было совсем непонятно и поэтому малоинтересно.
– А что Америка? – спросил я
– Америка кажется дала добро на исчезновение Турции с карты мира – задумчиво пройзнес отец и я не мог пройзнести больше ни слова. Он еще долго рассказывал, объяснал, перебирал разные возможные сценарии развития ситуации. Говорил с жаром, что то твердил, в чем то убеждал. Я ничего не слышал. В голове крутились строки Маяковского: " Граждане! Cегодня рушится тысячелетие "прежде". Сегодня пересматривается миров основа… – Сколько же можно?! Снова и снова! Снова человечество решило переделать мир, перераспределить ресурсы, перекройть карту, восстановить историческую справедливость, а т.е. начать войну, разрушать, уничтожать, насиловать, плевать в душу, калечить, убивать …
– Ну так, вот – продолжал отец, – скоро объявят мобилизцию. – Я не хочу воевать! – Я знаю. Мало кто хочет. – он выдержал паузу и передумав говорить, похлопал меня по плечу.
– Но я готов. Я не боюсь! – крикнул я ему уходящему.
– Это я тоже знаю, ты иди к матери. Я скоро буду…
На самом деле я боялся. Боялся за семью, родных, за друзей. Боялся за древние, неповторимые храмы, за останки великой истории, за старый город, который и без войны успели обезобразить до неузнаваемости власть и деньги имущие, для еще большей наживы. Мне было жаль несколько красивых, старых улиц, которые если разрушат, невозможно будет потом воссоздать. Боялся я ракет, артилерииских обстрелов, бомбежки, всего этого, что знал по наслышке, и еще стыдился того что по наслышке а не не по настоящему. Трудно было признать, но больше всего я боялся за свою паршивую шкуру. Ведь учитывая мой возраст и то, что моей стране пришлось пережить во все годы, после восстановления государственности я должен был как минимум два раза участвовать в боевых действиях, но я был трусом. Я знал это, и хотя пытался утешать себя тем, что я человек если не мирный, то по крайней мере не жестокий и что, не то что человека, даже животное убить не смогу, и в принципе это было правдой, ( я не убивал даже комаров и мух, даже в целях самообороны), но отвратительную мою трусость это не оправдывало. Это терзало меня всегда и поэтому я все время лелеял мысль о геройческих поступках. Ну вот, кажется момент настал, но радости это не добавляло. На душе было тяжело.
