Итак, вот они (он? Кащей? для удобства скажем так) идут, их печет солнце, и густой, пряный от трав и нагретой земли воздух мягким бальзамом окутывает легкие. Все движется в такт, убаюкивает, и вот тут происходит алхимическая реакция. У человека внутри просыпается память, улучившая момент потери сосредоточения на реальности, и он проваливается в свое прошлое. Обычно это выглядит так: где-то в области подреберья возникает легкое сосущее чувство, перерастающее в ностальгическую тоску от пейзажей, затем спазматически развивающееся гигантскими толчками в картины минувшего. Могут не проявиться детали, спутаться лица и имена, а вот эмоции нахлынут с поразительной четкостью, вызывая даже в самый жаркий день холодный до озноба пот. Не те слова, дурные (пусть даже социально приемлемые) дела, люди, ситуации, сюжеты – все вылезает наружу, шурша острыми лапками по нежным внутренностям. Человек превращается в ходячий манекен, почти натурального зомби. Перед его глазами нет уже пейзажей и красот, а вертится гигантский хоровод из осколков прошлого, рвущих его ум и сердце на сотню маленьких частей. Причем, что самое удивительное – даже если воспоминание приятное, светлое, хорошее – оно все равно вонзается внутрь раскаленным острым кончиком, проникая до самого дна. Нельзя вернуться назад, и все хорошее что было – растаяло во времени, его больше нет, как и тех людей, и тех ситуаций, и того тебя, который мог что-то такое чувствовать. Все обратилось в пыль, которой устлана эта бесконечная дорога в никуда, среди холмов и злаков, трагикомическая шутка и насмешка – существование разума, человека и вообще материального ми…
Кот Баюн с ожесточением шлепнул сферу лапой. Настройка трансляции сначала не сбилась, но после ряда последовательных экзекуций все-таки развеялась. Сфера приобрела неопределенный цвет слегка подкисающего молока и мелко завибрировала. Баюн резким взмахом вышвырнул её из-под кровати и пополз вслед за ней сам. По пути он про себя клялся и божился больше никогда и ни под каким предлогом не лезть в кащеевы сны, тем более в таком аспекте. Уже перед самым выходом неодолимая сила длинных и тонких пальцев добавила к этим мыслям паническое ощущение котенка, ухваченного за шкирку и вытянутого на свет.
– Это произвол! Я тебе не кот обычный! За что? – встопорщил усы Баюн, растопырив в воздухе лапы. Проклятый инстинкт парализовал все тело, оставив немного свободы только голосовым связкам – Ты не только мазохист, так еще и садист! Пусти!
