Я проснулся. Из-под одеяла выползать не хотелось, но пришлось, потому что страшно хотелось жрать, именно жрать, потому что сейчас я готов был съесть всё. Возясь на кухне с чайником и бутербродами, я бросил взгляд в окно и замер…
За окном большими белыми хлопьями падал снег. Я посмотрел на часы. Они показывали полпервого ночи, но секундная стрелка почему-то двигалась в обратном направлении. Я глубоко вздохнул и закрыл глаза, потом резко открыл, но ничего не изменилось. Я ущипнул себя довольно сильно, но боли не ощутил. Вышел на балкон. Снежинки крупными кусками падали на мою ладонь и не таяли. Я вернулся в квартиру, где было душно и жарко, а затем, не одеваясь тепло, просто в спортивном костюме вышел на улицу и вдруг услышал: «Эй, ты, пойдём со мной, а то тут такое начнётся!» – прокричал мне сквозь шум ветра невысокий человек в коричневой дублёнке. Я подошёл к нему, и мы в молчании двинулись сквозь белую стену снега.
– Да, уж сегодня предстоит долгая ночь, – произнёс неизвестный.
– А ты вообще кто такой? – растеряно спросил я.
– Извини, что не представился, меня Серый кличут, а ты, стало быть, новенький, как я понимаю?
– Вообще-то меня зовут…
И тут я понял, что совершенно не помню, как меня зовут. Вся моя жизнь представлялась мне кинолентой, которую режиссёр склеил в произвольном порядке, забыв при этом в сценарии дать имя главному герою.
– Ну, наконец-то, вот мы и пришли, – сказал Серый, указывая на засыпанное снегом крыльцо и вывеску, на которой была видна только первая буква «к».
Это оказалось кафе. Я уселся в мягкое кресло, и сразу стало тепло и уютно. Серый отошёл, а затем вернулся с двумя стаканами водки.
– Как ты думаешь, это не сон? – спросил я.
– Да нет, вроде, – ответил Серый.
– А то очень уж похоже как-то на сон, – добавил я.
– Ну и чем же похоже?
– Ну, снегом, например?
– Каким снегом? – удивлённо спросил Серый.
Я повернулся в сторону окна. Оттуда ярко светило солнце, и никакого снега не было и в помине.
– Но как? Это просто невозможно! Невозможно, невозможно, невозможно, – повторял я, стараясь убедить себя в том, что ничего сверхъестественного не произошло.
– Знаешь, ведь если бы это было так, это еще ничего, а если ничего, то, значит, так оно и было. А так как это не так, то оно и не этак, так что, вот такая вот логика вещей. Впрочем, это не важно, – оборвал себя Серый и затем добавил, – ну, а чем ты занимаешься?
– Сейчас вот ничем, нахожусь в отпуске, – ответил я, а потом добавил, – ты знаешь, всё это очень странно: вот помню, где и с кем работал, но никак не могу вспомнить своё имя.
