Серое надгробие с фотографией матери, на которой ей всего тридцать лет, потускнело. Он не часто бывает здесь. В земле стоят сухие палки от цветов, которые растут на всех клумбах города, такие невысокие с красно-желтыми цветками, название он забыл. Он достаёт тряпку и протирает надгробие. Затем вытаскивает из кармана печенье, конфеты и кладёт на тарелку возле могилы. Садится на лавочку. Холодный ветер дует ему в спину. Он сидит, а в голове пусто, словно у новорожденного ребенка. Максим не знает, сколько проходит времени с того момента, когда ему становится холодно, и тогда он понимает, что пора идти домой, к Маше.
Сухие кустики неизвестных растений Максим без труда выдергивает с корнями из влажной земли и оставляет догнивать в куче мусора возле асфальтовой дороги. И как только он доходит до этой дороги, мысли возвращаются к нему. Он думает о том, что на первую годовщину еле нашёл могилу, а всё потому, что новые появлялись так быстро, как грибы после дождя. А ещё о том, что приезжая сюда, каждый раз он чистит свои ботинки от кусков рыжей глины, которая прилипает к обуви, словно пытаясь спастись от этого места. И все эти мысли неожиданно прерывает плач женщины, которая сидит на скамейке и раскачивается, словно маятник. Он смотрит на заботливо ухоженную могилу, возле которой сидит несчастная. С надгробия на него смотрит фотография молодого человека, с которым он выпивал на дискотеке, а под ней надпись: «Из жизни ты ушёл мгновенно, а боль осталась навсегда».
Дома его встречает Маша.
– Звонила Лариса Ивановна, – говорит Маша, – Сашку сбила машина, на смерть, – и уже сквозь рыдания продолжает, – просила, чтобы ты позвонил одноклассникам и сообщил. Похороны в понедельник.
Нельзя сказать, чтобы эта новость придавила его своим горем, просто она была такой неожиданной, что он растерялся, не зная, как в таких случаях нужно себя вести. Он стоит в прихожей и молчит, потому что говорить ему просто нечего. Маша разворачивается и идёт на кухню. Может быть, именно это её движение, такое простое и живое, возвращает его к реальности.
Все жесты его неожиданно становятся настолько искусственными, неправдоподобными и суетливыми, что ему становится противно от самого себя. Он набирает Андрея.
– Алло? – слышится в трубке знакомый голос.
– Это я, – говорит Максим, – знаешь, звонила мать Сашки и сказала, что его сбила машина, на смерть.
– Что?!
– Да, мне тоже, знаешь, пока не верится.
– Как?
– Ну, я особо не в курсе, с ней Маша разговаривала…
