– Чёрт! – прошипел он, убирая мокрые волосы с лица.
Его широкая грудь то выгибалась дугой, то изображала плато. Видимость стремилась к нулю, сильный запах сырости напоминал о канавах, в каких разлагались трупы пропавших без вести людей.
Дезориентированный, Пустыня вертелся, словно в океане, и, наконец, разглядел маяк. Спасительный ласковый свет. Только маяк молниеносно к нему приближался. Только маяк не сулил ничего хорошего. К нему неслись две разъярённые фары, и – бам! – Пустыню с визгом толкнул махавший «дворниками» автомобиль, а если конкретней – «Фольксваген поло».
Что вижу, друг мой милый!
– Вилье де Лиль Адан
– Они на тебя разозлятся, если узнают, – сказал Олег.
Мама боязливо трясся под столом, сожалея, что не накинул на него покрывало вместо скатерти. Так он соорудил бы себе крошечный домик. В нём паренёк был бы в безопасности, словно очерченный солевым кругом.
– Они меня убьют? – встревожился Мама.
– Не знаю. Наверное, – ответил Олег.
Мама решил пока затаиться и понаблюдать, какая гроза разыграется между друзьями, когда они ничего не обнаружат в шкафу, кроме пиджаков и рубашек. Часы не тикали, поэтому Мама считал удары собственного сердца. Раз десять. Два десять. Три десять.
На сорок семь десять буря началась.
– Где он? Куда подевался шпион? – взревел Калигула, швыряя свои императорские шмотки.
– Я без понятия! Должно быть, он сбежал, – робко отозвался Анубис за его спиной.
– Да как ты посмел проворонить связанного пленного, тупица?! – зашипел Калигула. – Как этой скотине удалось смыться?!
– Я слышал подозрительные шепотки в комнате, в которой застал Маму. Он, скорее всего, соврал, что разговаривал с Олегом, – начисто выложил Анубис.
– Так ты слышал и ничего не предпринял? – рот Калигула округлился так, словно в него вставили тоннель.
– Я заглянул в комнату, но различил одного Маму. Я подумал, что он туповат и не представляет угрозы. Ну, то есть не может покрывать беглеца, – оправдывался Бог смерти, уповая на Анх.
– Сам ты туповат, гнилое животное! Где теперь искать этого прохвоста? Сальери! – словно в пьесе, крикнул Калигула.
Писатель с трудом отыскал их в озере тьмы.
– Чего тебе? – буркнул он.
– У тебя язык подвешен. Допроси умственно отсталого! Мама единственный, кто мог видеть, как ускользает пленный червь! – приказал император.
– Ладно, – со вздохом согласился Сальери, вновь ныряя в океан мрака. Целых шестнадцать десять раз он аукал, а на семнадцатую десятку опустился на колени перед кухонным столом. – Ты здесь? – наугад спросил парень в голубой рубашке. Только теперь она превратилась в неразборчивое серое пятно.
