– Н-нет, – испуганно солгал Мама.
– Приятель, ты видел, как выкарабкался Пустыня? – для галочки поинтересовался Сальери.
– Нет, – Мама опять утаил правду.
– А если подумать? – не отступало серое пятно.
– Я не умею думать, – упрямствовал Мама.
– Попробуй. Это несложно, – посоветовал Сальери.
Мама попробовал: и правда – несложно. Он подумал, что раз Пустыня улизнул, значит, с ним плохо обращались. Значит, все эти парни злые, а Пустыня добрый. А добро всегда побеждает зло. Мама хочет быть добрым, значит, Мама будет молчать.
– Я ничего не видел, – повторил Мама.
В сущности, он действительно не разглядел парня. Он его только слышал. И любил.
– Что ж, забей, – махнул голубым рукавом Сальери, разгибаясь.
Затем он утопал докладывать Калигуле об отрицательных результатах допроса.
– Что же нам теперь делать? Где его искать? – разрыдался император.
К счастью, им не пришлось разыскивать гитариста. Судьба самостоятельно привела его обратно.
Я плачу, как дитя, мать потеряв из виду
– Марселина Деборд-Вальмор
«Фольксваген поло» затормозил, и из его брюха вышел мужчина. Фары выхватывали из мрака струи дождя и кусочек подстриженного газона.
– Вы как? – раздался знакомый Пустыне голос.
Его тело гудело, но, по крайней мере, гудело целиком. Значит, ничего не оторвано.
– В порядке, – откашлялся Пустыня, поднимаясь с дороги.
Его ладони покрылись красно-серыми полосками, майка порвалась. Глухая боль растеклась так, что её источник было не определить.
– Присядьте, – пригласил его мужчина, открыв дверцу автомобиля. Пустыня послушно забрался в тёплый салон, залитый жёлтым светом. В зеркале он столкнулся с окровавленным лицом так, что пальцы сами потянулись ко лбу ощупать рану. – Не трогайте, – поморщился мужчина, возникший на водительском сиденье. Теперь, когда он предстал в хорошем освещении, Пустыня с лёгкостью его узнал. Его подбородочную ямку. Оттопыренный воротничок.
– Вы…
– Психолог, – закончил за него водитель. – Думаю, вам нужна первая медицинская помощь. Позвольте, я довезу вас до больницы, чтобы врачи смогли осмотреть вас и обработать ссадины.
– Да, – кивнул туго соображающий Пустыня. – Только выслушайте меня вначале, – попросил он, перехватив руку Психолога и не позволив ей опуститься на рычаг.
– Что ж, говорите, – повернулся к собеседнику тот.
– Я живу вместе с пятёркой убийц. У нас нечто вроде анонимного клуба. Только нашлось странное письмо, адресованное мне. Мной же… Там написано, чтобы я не верил им и убирался из дома прочь. Есть какая-то ловушка. Что-то здесь явно не так. Сегодня они связали меня и спрятали в шкафу, – суетливо пересказывал Пустыня, но ответом ему послужил скептичный взгляд.
