Тем временем поясница парня затекла, руки онемели. Почему он ощущал себя белым мореплавателем, попавшем на остров к папуасам, которые собираются зажарить его на костре и съесть?
Пустыня попробовал вытащить руку из импровизированных наручников. Сложил её лодочкой, повертел, расшатал узел, но так и не вызволил пятипалую конечность.
«В общем. Если у тебя завелись убийцы-подопечные, и вы поселились в одной квартирке вроде благополучной очаровательной семьи, то хватай ноги в руки и срочно уматывай оттуда!» – вновь проносилось у него в голове.
«Подсказки ищи в дупле. Если припрёт к стенке вплотную, то помни про медиатор», – вновь звучало в его ушах.
«Они не те, за кого себя выдают», – чётко раздавалось в мозгу.
Незаметно правда просачивалась сквозь розовые очки, словно угарный газ, способный отравить организм.
В животе образовывался ледяной сталактит, буравящий стенки желудка. Воздух сжимался, как в гробу. Пальцы, наконец, ухватили ушки узелка и принялись его бередить. Надежда притаилась, как ягуар, сводящий лопатки перед гигантским прыжком на косулю. И косулей являлся Пустыня. Ягуар не только охотился за ним, но и вонзал клыки в горло. Раздербанивал на ошмётки. Ягуар его поедал.
И спустя несколько минут, когда воздух переплюнул изотоп осмия по плотности, бинты ослабили хватку. Парень вытащил запястья. Размял их, как показывали на зарядке в детском саду. Приоткрыл дверцу и высунулся наружу. Комната, как рыбная косточка, застряла в горле кромешной тьмы. Темнота могла обернуться как преимуществом, так и дополнительным препятствием. Главное, что требовалось беглецу – не шуметь.
Тихо, словно он ступал по озёрному льду серого рябого цвета, парень двинулся к двери. Ориентировался на ощупь. Пальцы с большими суставами осязали стены и мебель: вот жёсткие подлокотники кресел, вот железные кроватные спинки, вот чьё-то влажное лицо, изгиб носа, желейная консистенция губ…
Вздрогнув, Пустыня отнял руку, словно сунул её в кипяток.
– Кто здесь? – обомлев от страха, выдохнул он. «Наверное, – гадал парень. – Именно так седеют от ужаса. Именно так получают инфаркт».
– Это, – робко пискнула темень. – Я.
– Кто – ты? – с такой же дрожью повторил Пустыня.
– Мама, – шепнул говорящий.
От облегчения у лазутчика Эверест упал с плеч. Ещё никогда он не радовался мамочке так сильно. Ну конечно! Мамы ведь не было в момент, когда его вязали. После прочтения письма парень куда-то смылся и не участвовал в обидном нападении.
