Мужчина взял палку, заостренную с одного конца, и тщательно потыкал ей в солому, на тот случай если там кто-то притаился. Убедившись, что все в порядке, он отправился ко вторым воротам:
— Чисто. Проезжайте, — поднял засов и навалился на тяжелую створку. — Постоялый двор в конце улицы. Там же навес, для лошадей.
— Спасибо, добрый человек.
Мы поехали дальше.
Деревенька представляла собой нагромождение одно-двухэтажных домов. Они жались друг к другу, будто ища защиты, сдавливали с двух сторон узкую улочку, нависая над ней мрачными тенями. Из света — только одинокие фонари, закрепленные возле входов, да тусклый свет, что пробивался из-под плотно прикрытых на ночь ставней.
Придерживая край капюшона, чтобы случайно не сполз, я тихонько поглядывала по сторонам.
Мрачно место, неприятное. Хотя, может, мне просто так кажется из-за усталости и дождя, а на рассвете все вокруг заиграет яркими красками?
Постоялый двор встретил нас скрипящей на ветру вывеской и запахом чего-то горелого.
— Сиди здесь, — отдал распоряжение Рэй и принялся распрягать Чубарого. Потом завел его под широкий навес, насыпал зерна, дал воды.
Я наблюдала за тем, как проворно он чистит крутые бока, и невольно любовалась размеренными движениями. Сильный мужчина, уверенный в себе и своих действиях. Красиво…
Закончив с конем, он вернулся ко мне:
— Помнишь, о чем мы договаривались?
— Да.
В ответ осуждающий взгляд. Проклятье! Забыла! Надо же молчать.
Чопорно кивнула.
— Так-то лучше.
Я кое-как подобрала тяжелые полы плаща, ухватилась за скользкий край телеги… и чуть не завопила, когда крепкие руки внезапно сжались на талии.
— Осторожно, — тихо сказал он, словно пушинку, опуская меня на землю, — идем.
Рэй направился к крыльцу, а я растеряно смотрела ему вслед и чувствовала, как в груди от волнения заходится сердце.
Постоялый двор мало походил на пятизвездочный отель. Неприветливое помещение со столами и лавками, стойка, за которой сидел пузатый мужчина в неопрятной одежде, узкая лестница на второй этаж. Отвратительных запах подгоревшей еды и тусклый свет масляных ламп дополняли неприглядный антураж и наводили на мысль, что под открытым небом было не так уж и плохо.
— Чего надо? — спросил хозяин, не прекращая своего занятия.
Он потер грязной тряпкой стакан, потом поднял его к свету, недовольно хмыкнул. Плюнул. В стакан. И снова начал тереть.
Рэй лишь на миг позволил себе брезгливо изогнуть губы, потом выражение его лица вновь стало невозмутимым, а у меня поперек горла встал горький ком. Пожалуй, на сегодня я не голодна.
