– Саша, ты наверное этих своих книжек перечитал. У тебя в голове передоз этих литературных переживаний. – Она говорит тихо и спокойно, а её голос отдаётся эхом в моей черепной коробке. – Так нельзя…так никто не делает?
– Как? – я не понимаю, о чём она сейчас.
Она снова смотрит на меня, её щёки пылают и странная улыбка притаилась в уголках рта.
– Много слов, Саша! Слова только всё портят. Вспомни о чём мы только что говорили.
– О чём… – во рту пересохло, голос осип. Неужели…
Она берёт мою напряжённую руку, сжимающую чётки и тянет её в свою сторону. Колёса моей коляски начинают плавное вращение, пока не врезаются в диван, где она сидит. Она берёт мои щёки в ладони, притягивает меня к себе и наклоняется сама, всё ближе и ближе. Я закрываю глаза, чувствую, как горят её ладони на моих щеках, а потом…. Моих губ касается что-то мягкое тёплое, чуть влажное. Это прикосновение запускает электрический разряд, который проходит от темечка вниз по позвоночнику до самого копчика. Где то внутри взрывается бомба, и осколки в виде мурашек разлетаются по всему телу. Прикосновение становится крепче, приятная ароматная мякоть вжимается в мои губы. Они отвечают, шевелятся, танцуют, извиваются, проникают всё глубже. Нижняя губа ощущает твердь зубов, язык ползёт глубже, ласкает гладкие резцы, волнистое нёбо. Он натыкается на упругий кончик её языка, который юрко заигрывает с моим.
Я открываю глаза. Цветные зрачки в каких то сантиметрах от моих глаз, смотрят в упор, искрятся, жгут. Я вижу каждую пору на её коже, маленькую родинку возле носа, чувствую этот запах. Запах, ароматнее и вкуснее которого нет. Запах её кожи, запах её тела, её души, её запах.
Мы отрываемся и смотрим друг на друга. Её губы красные и влажные, глаза продолжают гореть. Мы снова притягиваемся, теперь уже надолго. Так будет продолжаться до утра. Только тишина и лёгкое причмокивание. Только наши поцелуи и пение утренних соловьёв.
В этот день на работе меня не было. Присутствовала только оболочка, овощ в инвалидном кресле, который ничего не понимает и не слышит, что ему говорят. Как на зло случилось много забот связанных с производством, разгрузка новой мебели, которую нужно было принять у поставщика, решение вопросов с дополнительным ассортиментом, да ещё введение в курс нового зама, который явился не раньше, не позже, а именно сегодня. Я собирал в себе остатки рассудка, которого хватало только на постоянные извинения и оправдания. Я говорил всем, что приболел, что это грипп. На самом деле вирус, поразивший меня, оказался гораздо мощнее гриппа. Теперь я не мог не думать о ней. Я считал секунды, когда наконец-то мы можем встретиться снова.
