Осколок белого бумеранга - Олег Механик

Голубь снова здесь. Я уже перестал ему удивляться. Он прилетает каждый день в одно и то же время, словно по расписанию. Белый – белый, без единой помарки в виде пятнышка, или серого пёрышка. Он крупный, просто невероятно большой. Может мне это кажется, но там внизу я не видел таких. Что он делает здесь на двенадцатом этаже каждый вечер перед закатом? Почему именно здесь, в окне моей палаты? Моя кровать расположена вдоль огромного окна, так что я могу подолгу внимательно разглядывать его, любоваться красотой грациозной белой птицы.

По моей просьбе медсестра оставляет жалюзи открытыми. Вид отсюда просто отпадный. Всё свободное время я любуюсь бескрайней, залитой солнечным светом берёзовой рощей и красивыми кучевыми облаками, проплывающими над моей головой в бездонном небе. Эта картина, лучшее, что может показать мне этот мир, прощаясь со мной. Две картины – роща и этот голубь.

Свободное время. Ха! Звучит довольно странно, применительно к человеку, в прямом смысле слова прикованного к постели. Сейчас я похож на муху, запутавшуюся в паутине. Хитрый паук сделал всё, чтобы лишить меня возможности выпутаться. Он сплёл паутину из трубочек капельниц и тонюсеньких проводов, которые пиявками присосались к моей груди. Кончики паутины соединяют меня с насосами, аппаратами, мониторами, которые непрерывно попискивают, строят какие-то графики, таблицы, диаграммы. Машины выводят формулу, благодаря которой безошибочно определяют, сколько мне ещё осталось.

Голубь шумно цокает лапками по жести подоконника и беспрестанно крутит маленькой головкой с крошечными глазками, словно высматривая меня через двойное стекло.

«Хватит здесь валяться, пора лететь»! – Маленькая головка, кивает в сторону, приглашая меня с собой.

Потерпи, дружок, осталось немного. Теперь я могу назвать точный срок, когда присоединюсь к тебе. Это будет послезавтра, в день, когда мне назначена операция.

Арцер, меня будет оперировать сам Арцер. Этого светилу, выдающегося кардиохирурга, Михалыч выписал аж из Гамбурга. Этот последний отчаянный рывок всё, что может сделать для меня так и не случившийся тесть. Он прекрасно знает, что мои шансы ничтожны, как знает это и сам профессор. Только Женька не знает. Она просто не хочет этого знать.

Крохотный шарик от подшипника, диаметром три миллиметра, застрявший в стенке аорты в какой-то момент начал своё путешествие по моей кровеносной системе. Он как в метро пересел с красной ветки на синюю, и путешествовал от станции к станции, пока не добрался до одного из выходов, в моём случае до клапана. Так что без операции, мои шансы равны нулю, а с операцией, в лучшем случае, одному проценту.