– А – а – а а – г – а – р!
Я хватаю Женю в охапку и разворачиваю её к дверям.
– Ты что? – она изгибается в моих объятьях. Я должен сжать её как можно крепче, чтобы она опустилась вниз, полностью оказалась за моей спиной. Я обволакиваю её всю, заключаю в кокон. – Саша, ты что делаешь?
– Ложи‒и‒ись! – ору я и ещё крепче прижимаю к себе Женьку. Волна уже летит, она нависла над нами, как тогда в Сочи, во время шторма. Я повернулся к ней спиной, утопил ладони в мелких камнях и жду, когда она в очередной раз шарахнет меня по спине, закрутит, выбросит на берег, раскатает по крупной гальке, а потом будет тащить назад по мокрым гладким камням. Она засосёт меня в море на съедение второй волне, которая уже подоспела и готова проглотить меня, раскрутить словно в центрифуге, вывихивая суставы и с размаху шарахнуть о камни.
Вот она! Обдаёт жаром, подбрасывает, вминает в двери, которые растягиваются и выгибаются, словно кто-то огромный надувает вагон как шарик. Нас впечатывает в нижнюю часть дверей.
ТУММ‒С‒С‒З‒З‒З‒ы‒ы‒ы… – наступившая вдруг тишина перерастает в нарастающий звон. Удар в спину, словно что-то тяжёлое падает на меня с высоты пяти метров. Дыхание сбивается и всё замирает. Мне нужно вырубиться улететь подальше, как тогда во время взрыва в горах. Нужно упасть в чан с тёплым молоком и быстрее добираться до дна, потому что здесь снаружи нет ничего хорошего. А как же Женя? Я разлепляю зажмуренные глаза и первое, что перед ними появляется, это лицо Жени. Её глаза выпучены в них стоит ужас.
– Женя ты цела? – ору я, но не слышу своего голоса, только этот противный звон, который давит на перепонки. Она шевелит побелевшими губами, видимо что то говорит, но я не слышу. Она жива, в сознании и это уже хорошо. Вонючий едкий дым падает на нас чёрным облаком. Чувствую нервные толчки со всех сторон, движение, панику. Сейчас все, кто остался в живых будут продираться к выходу, запутываться в живые клубки, давить, душить друг друга лишь, бы вырваться из этой мясорубки. Двери с нашей стороны раздуты, порваны. Изгибающиеся волнами прорезиненные края образуют внизу треугольное отверстие. Нужно срочно туда, это всего лишь в метре справа от нас. Мужик в кожанке лежит рядом преграждая дорогу к спасительному отверстию. Спокойное лицо мирно спящего человека повёрнуто ко мне. Можно подумать, что он действительно уснул, но неестественно бледное лицо и тоненькая струйка крови стекающая из уха, говорят, что это не так. Я освобождаю одну руку, хватаю мужика за бритый подбородок, трясу. Никакой реакции.
