И вот мы снова в вагоне. Час пик люди стоят стеной, плотно прижимаясь друг к другу. Мы отвоевали себе небольшую нишу возле дверей. Я улыбаюсь и смотрю ей в глаза, она трогает указательным пальцем кончик моего носа. В блестящих глазах какая – то мысль. что-то засело там в её голове. День закончился, мы едем назад. Меня ждёт злой Сашка, её разъярённый отец. Кто знает, может после таких выкрутасов, её вообще из дома не выпустят, а может, не дай бог, опять отправят заграницу. О чём она сейчас думает? Жёлтый помпончик трясётся в такт движению, уголки губ приподняты в улыбке и эти глаза. Сейчас они смотрят сквозь меня. Может она уже жалеет, что связалась со мной? Ведь ситуация безвыходная, кругом тупик. И всё это касается только меня, ей – то это зачем? Каждый должен находится на своём уровне, такие как я внизу под землёй, она там наверху. Верхние и нижние никогда не должны пересекаться, иначе случится катастрофа. Я продолжаю смотреть на неё, и мои губы трясутся. Знала бы ты, как я хочу тебя обнять. Но это невозможно. Я даже не знаю, что должно произойти, чтобы мы были вместе.
«Станция Парк Культуры!» – произносит важный женский голос.
– Мы же вроде на парке сели, – пожимает плечами Женя.
– Нет, мы сели на Октябрьской, тебе показалось, потому что в парке были. – улыбаюсь я.
Народ наваливает, уплотняется, пытается смять, снести нашу нишу, но мы пытаемся держать оборону. Женя прижалась ногами к моим коленям. Как мне хочется тебя обнять.
«Осторожно, двери закрываются! Следующая станция Киевская»
На Киевской нам нужно выходить. То есть уже сейчас нужно начинать продираться сквозь плотный поток. Я оглядываюсь: крупный мужик в кожанке держится за поручень, сложив огромный локоть на плечо Жени. Два парня в спортивных шапках о чём-то оживлённо спорят. Тётка в очках что-то читает в телефоне. Как можно сосредоточиться в такой давке. Чёрные глаза с невероятно огромными зрачками мелькнули поверх серой беретки тётки . Девчонка с платком на голове на миг встречается со мной взглядом и быстро отводит глаза. Мне хватает этого мгновения. Я вижу в этих глазах отрешённость человека, шагнувшего за край. Она быстро водит губами. С кем она разговаривает? Я не вижу рядом с ней собеседника. Она читает молитву. Она молится! Движения синих губ становятся быстрее. Это уже не внутренний голос, не шёпот, она говорит вслух, и её слова отчётливо раздаются в вагоне. Мужик в очках поворачивает голову и в недоумении хмуро смотрит на соседку.
