Мама деловито кивнула, поджимая губы и не зная, как себя вести.
А через полчаса разговоров «по душам», на моём пальце блестело колечко с камушком, Соня сопела на руках у довольного Артема со ссадиной на щеке, и мы все вчетвером шли к ним домой, попрощавшись исключительно с мамой и проигнорировав пожелавшего напиться отца. Сумку с вещами так же нёс Тема, потому мне оставалось только потирать подушечкой большого пальца свой выбор на безымянном и думать о том, что, наверное, его сделала всё-таки я сама. Не зря же я так долго сопротивлялась. Не сдалась, а приняла. Может быть осознала его правильность, как для меня, так и для дочери.
— Мы купили двуспальную кровать в комнату Артёма, — разочаровала его мама.
Он взглянул на неё с обидой, расстегивая комбинезон дочери. Мы уже вошли в дом.
— Старая скрипела, — как ни в чем не бывало продолжила женщина.
Тёма упал в кресло в гостиной, вытянув ноги и сняв шапочку с Сони.
— А мне нужен внук, — добавил к словам жены Германн, поднимаясь по лестнице в холле, — но сначала лечиться, Василиса.
Галина Ивановна закивала, взмахнув светлыми волосами и чмокнув сперва внучку, затем меня, и только потом сына, побежала за ним.
— Родители у тебя странные, — шепнула я, забирая у него ребенка.
— Кто бы говорил, — усмехнулся он, — радионяни здесь нет, так что придется мыться по отдельности.
Я кивнула и пошла к лестнице.
— Возьмёшь… — я поглядела на сумку.
— Уже, — понял меня Артем.
В какой-то степени меня привлекла именно эта безопасность и уверенность, которую я почувствовала рядом с ним — он защитил меня от того, кого я боялась всё своё детство и юность. От этого в сердце вновь зацвели цветы, заменяя те, что уже пожухли.
И это было прекрасно, даже несмотря на то, что впереди было разбирательство, долгий и тяжелый суд и моё откровенное нежелание делать что-либо. Пусть я и верила, что в этот раз всё будет лучше — рядом со мной был тот, на кого я могла положиться.
Тогда. Сейчас. Всегда.
***
— Шанхай вышел, — голосом Никиты раздалось из телефона у уха Темы.
Из моего телефона. У уха Артема.
— Ну, и? — усмехнулся он, — передай ему, что это его последний шанс.
Мне захотелось хрюкнуть от смеха, насколько напыщенным он был сейчас. «Но» было два: я делала вид, что сплю, и Шанхай вышел на свободу. Потому я провела мокрой от страха ладонью по футболке на груди мужчины и подняла нос к его шее.
— Мне нужна моя жена, — сразу выпалил Никита.
Тёма рассмеялся, проведя по моей спине свободной рукой:
