— Разведёте срач, мы уедем и хрен вам двоим, а не внуки, — обещающим тоном успокоил их Тёма.
Я даже удивилась, глядя на жующего губы отца, которому, очевидно, никто не нравился.
В комнату вошла мама, разрядив обстановку приглашением к столу. На диване осталась лишь я, всё ещё качая дочь. Артём вопросительно поднял бровь и поймал мои покачивания головой, мол помощи не требуется.
— Мы прибыли… — начал было он.
— Чтобы просить моего благословения, — зло начал есть отец, — благословляю. Если не заберете её, то никому она нужна. С зацепком то.
Я дёрнулась и впервые обозленно ответила ему:
— Этот «зацепок» — твоя внучка! Но кто бы был хорошим отцом, не то что дедом, да? Ты хоть знаешь, как её зовут?!
Его глаза налились кровью, а лицо вмиг стало красным.
— Ты вернулась в мой дом, чтобы просить помощи! И рычишь на того, кто подобрал тебя и дает милостыню!
Я прикусила губу и снизила тон:
— Это дом мамы, а не твой. И я вернулась к ней, а не к тебе.
Мне казалось, его сдерживали от вскакивания только гости, напрягшиеся и внимательно следящие именно за ним. Но он умолк. Всё так же не сводя с меня взгляда и желая, если не ударить, то обматерить точно.
— Не стоит говорить так говорить про мою дочь, — угрожающе добил его Артём, — это было лишь данью традиции и уважению. Как оказалось, бессмысленной. Да и Вася уже согласна, — он убеждающе ко мне повернулся.
— Это… давление! — пробурчала я.
— Никто и не отрицает, Василиса, — подал голос Артёмовский отец.
Чисто семейный заговор. Я была впечатлена.
— Почему никто не кушает? — решила разрядить обстановку мама.
Тема всё смотрел на меня, ожидая ответ. Я качнула головой в отрицании. Он дьявольски улыбнулся.
— Вы видели Сонины глазки? — поддержала мою маму Тёмина, — семейная черта — у вас светленькие, а у нее, ну точно копия Артёма!
Я закатила глаза.
— Это не его дочь, — в который раз повторила для всех.
Отец так и не донёс ложку до рта, плюхнув её о тарелку.
— Даже если и так, то кому какое дело, если фамилия будет наша? — обвёл меня улыбающимся взглядом старший Лидер.
Замечательно.
— Я даю тебе сутки, чтобы ты уехала, — с ненавистью и презрением произнес отец.
— Суд только завтра, — прошептала мама.
Он обратил на неё внимание сразу же.
— Плевать! — зарычал отец.
— Да не… по-христиански как-то… — совсем опустилась в шёпот мама, — без брака жить. Да и замужней ещё…
Он махнул на неё руками:
— Жила же она с ним столько лет! И как только язык повернулся меня упрекнуть?!
