— Я получил красный экран. Всего на секунду или две, чтобы они не увидели. Но когда я увидел, я понял.
— Что понял я, так это то, что этот разговор окончен. — Уилсон поворачивается к зеркалу на стене слева от себя и проводит ребром ладони по горлу: конец.
— Это происходит незаметно, — говорит Ленни. Он бросает на Уилсона взгляд, в котором одновременно и жалость, и превосходство. — Как в той истории о том, как сварить лягушку, очень медленно увеличивая огонь. Они опустошают тебя. Отнимают самоуважение, а когда ты слаб... — Он поднимает руки вверх на всю длину цепи и делает удушающий жест, — ...они забирают твою жизнь.
— Женщины, да?
— Женщины или мужчины. И приходит следующий.
— Значит, это не «Экзорцист», это «Вторжение похитителей тел»[5].
Женоубийца расплывается в широкой улыбке.
— Вот именно!
— Придерживайся этой версии, Ленни. Посмотрим, как она у тебя сработает.
‡
Уилсон возвращается домой в четверть седьмого. Сэнди в гостиной, смотрит вечерние новости. За кухонным столом накрыто одно место. Оно выглядит одиноким.
— Привет, детка, — зовет он.
— Твой ужин в духовке. Курица, наверное, уже засохла. Ты сказал, что будешь дома к пяти.
— Кое-что случилось.
— У тебя всегда кое-что случается.
Разве он говорил Сэнди, что будет дома к пяти? Уилсон, честно говоря, не может вспомнить. Но он помнит, как Крокер — сейчас, вероятно, отдыхающий в городской тюрьме — говорил: Это происходит незаметно.
Он достает курицу с картошкой из духовки и зеленую фасоль из пароварки на плите. Похоже, картошка в порядке, а вот курица и фасоль выглядят старыми и неаппетитными.
— Ты забрал вещи из химчистки?
Он останавливается, наполовину отрезав кусочек куриной грудки. Правильнее сказать, наполовину отпилив.
— Какие вещи?
Она поднимается и встает в дверях.
— Наша химчистка. Я же говорила тебе вчера вечером, Фрэнк. Господи!
— Я... — звонит его телефон. Он снимает его с пояса и смотрит на экран. Если бы звонок был от его партнера, он бы не ответил. Но нет. Звонок от капитана Альвареса.
— Я должен ответить.
— Конечно, должен, — говорит она и направляется обратно в гостиную, чтобы не пропустить последнее число смертей от коронавируса. — Клянусь Богом.
Он подумывает о том, чтобы пойти за ней, попытаться все уладить, но это его начальник, поэтому он нажимает ответ. Слушает, что говорит Альварес, затем садится.
— Ты издеваешься? Как?
Его голос возвращает Сэнди в дверной проем. Его сутулая поза — телефон к уху, голова наклонена, одна рука лежит на бедре — заставляет ее подойти к столу.
