Если опять вздумала сбежать…
— Ты чего раскричался? — раздается тихий голосок, и я поворачиваюсь на него.
Выдыхаю с облегчением.
Мика стоит в дверях. После душа, обернутая в полотенце, уголок которого на груди сжимает. Свободной рукой спутанные влажные волосы поправляет.
Улыбаюсь, жадно окидываю ее взглядом, заставляю смутиться и опустить ресницы. И куда только исчезла вся ее дерзость?
— Думал, ты сбежала, — признаюсь честно и ближе к ней подхожу. Настолько, что запах ее носом вбираю, как безнадежный токсикоман, и сбивчивое дыхание слышу.
— Ты ведь сам сказал: только вплавь, — Мика хитро прищуривается, головку набок наклоняя. — А в озере вода ледяная.
— Ёжик, — обхватываю острый подбородок и приподнимаю, целую податливые губы.
Ощущаю горячую ладошку на своей груди. Вверх ползет, пальчиками шею щекочет.
— Я не хотела так поступать тогда, — отстранившись, шепчет Мика виновато. — Я даже думала дождаться, пока ты в себя придешь, и извиниться. Потом испугалась, что разозлишься. И решила просто уйти. Но… Гравировку на часах увидела, — совсем сипло произносит. — Ну и… — прячет взгляд.
«Яну с любовью», — усмехаюсь мысленно. Глупый ёжик.
Но мне нравится, как она все больше раскрывается передо мной. И в то же время спугнуть боюсь.
— Ревнивая, значит? — беру ее за талию, впиваюсь пальцами в полотенце.
— Не знаю, — пожимает Мика плечами. — Не приходилось…
Наклоняюсь к ней, целую в маленькое плечико, веду носом по тонкой шее.
— Мне эти часы мама подарила, — шепчу на ухо. Доверие за доверие. — Так что в ту ночь я потерял сразу две ценности: память о ней и… тебя, — всматриваюсь в ее милое личико.
Сама на себя Мика сейчас не похожа. Не грубит, не отталкивает, лишь пушистыми ресницами хлопает — и телом идеальным ко мне льнет.
— Еще вопросы? — бросаю смело, но мгновенно жалею об этом.
— Есть что-то, о чем ты должен сказать мне? — бьет под дых.
— Нет.
Ничего из того, что тебе следует знать, маленький ёжик. И чего бы я не смог решить самостоятельно…
— Ян, все ведь закончится здесь? — выдает она неожиданно, отклоняя голову и в глаза мне заглядывая. Серьезно так, хмуро и немного грустно.
— Почему это? — недоуменно поднимаю брови.
Ошибаешься, ёжик. Все только начинается. Ты моя, и я каждого порву за тебя.
И прежде… Сделаю пару звонков в Россию, чтобы подонок Игнат не вышел досрочно. Будет он у меня на особом контроле. И никого больше близко к моей женщине не подпущу. Мика не должна бояться — со мной безопасно.
