Юнг упоминает забавную историю, рассказанную ранее другим автором, о случайных встречах неких господ Дешама и де Фортибу, непременным атрибутом которых был сливовый пирог. Когда Дешам был еще ребенком и жил в Орлеане, де Фортибу как-то угостил его кусочком пирога. Спустя десять лет Дешам хотел заказать такой пирог в парижском ресторане, но оказалось, что последний кусок уже заказан господином де Фортибу. Еще через много лет Дешам на званом ужине, где подавался сливовый пирог, в шутку вспомнил о де Фортибу, и тот действительно не замедлил явиться (как выяснилось, он ошибся адресом). Юнг объясняет подобные случаи «синхронистичностью» событий, то есть их не причинной, но смысловой взаимосвязью. Это можно интерпретировать так, что события не обусловливают друг друга, а согласуются во времени и пространстве под влиянием высшей разумной силы, связывающей их посредством смысла (что по сути напоминает лейбницевский принцип предустановленной гармонии). Синхронистичность, действующая подобно античному «богу из машины», внезапно и нарочито вмешивающемуся в сценическое представление, придает мировым процессам некоторый оттенок театральности. Мы как бы оказываемся актерами в пьесе, сюжет которой в целом выстроен по сложным и непонятным для нас законам, однако некоторые эпизоды, что называется, шиты белыми нитками.
Представление о мире как о театре, конечно, не ново. Популярный афоризм «весь мир — театр, а люди в нем — актеры» заимствован из шекспировской пьесы. Еще раньше эта мысль была выражена Плотином — и не как аллегория, а в прямом смысле: «В истиннейшей поэме, которой отчасти подражают люди, имеющие поэтическую природу, действует душа, получая роли от Поэта-Творца; как не случайно в театре актеры берут костюмы и маски, и шафранные мантии, и лохмотья, так же не случайно и здесь душа берет свои судьбы; эти судьбы также согласны Логосу… Таким-то образом входит душа в эту вселенскую поэму, делая себя частью драмы, внося от себя либо красоту, либо уродство исполнения… Но актеры в этой мировой драме имеют и нечто выходящее за пределы [своих ролей],.. создатель драмы дает душам власть быть создателями Вселенной [т. е. его соавторами — К. З.]…»[134].
Элементы постановочности, срежессированности, которые иногда присутствуют в течении событий (не говоря уже о «чудесах», по видимости противоречащих обычному порядку вещей), дают основание предполагать, что за всем происходящим может стоять некий разумный замысел. Когда мы наблюдаем в мире логически последовательно разворачивающиеся события, мы можем приписать это действию безличных природных закономерностей. Но если привычная канва событий нарушается чем-то, что хочется назвать вмешательством божественного провидения, то в этом уже более явно обнаруживается разумное мировое начало.
