И он бросил учебу.
А потом я начинаю задумываться…
— Ты там учился на стипендии?
Его глаза по-прежнему сосредоточены на столе.
— Нет.
Вот дерьмо.
Дети, не получающие стипендии — не мой круг общения. Я не имею к ним подход, и у меня нет друзей, которые не получают какой-то помощи. Итак, вот он Кип сидит напротив меня со всеми этими деньгами, и все части встают на свои места.
Дом.
Машина.
Образование Лиги Плюща.
Его родители, должно быть, очень богаты.
Я стараюсь не позволять мыслям обо всех этих деньгах изменить выражение моего лица, стараюсь сдержать шквал вопросов. Но, черт возьми, это трудно. Настоящая проверка моего самоконтроля, потому что, несмотря ни на что, я любопытная маленькая засранка. Моя мама всегда так говорила.
— Ты рад, что перевелся? — спрашиваю я, проглотив кусочек хлеба.
— Чрезвычайно.
— Окей, Мистер Лига Плюща, успокойся, не надо выкидывать такие причудливые слова, — поддразниваю я его.
— О, теперь я понимаю, как все будет.
— Но если я не могу дразнить тебя, то какое это будет удовольствие?
— Забава для тебя, а не для меня. И держи это дерьмо в секрете, ладно?
— Хорошо. Можешь мне доверять.
Если я что-то и понимаю, так это то, что не хочу, чтобы состояние моих финансов — или их отсутствие — распространялось повсюду.
Он замолкает на несколько ударов сердца, пристально глядя мне в глаза, тяжелые брови все еще сдвинуты в прямой, серьезной линии — такой же, как и его рот.
— Ладно. Я доверяю тебе.
Я слегка улыбаюсь ему.
— Хорошо.
— Ты тоже можешь мне доверять.
— Конечно, — говорю я, запихивая ещё один кусочек хлеб в рот, жую, а затем проглатываю с большим глотком сока.
— У меня нет друзей, так что мне никому передавать.
— Не надо так драматизировать. У тебя есть друзья.
— У меня есть товарищи по команде — это огромная разница. Я этим ребятам ни хрена не болтаю просто так.
Я обдумываю это.
— Раньше я все рассказывала Марайе, но... она…
— Трепло?
— Да.
— Никогда бы не подумал о ней такого. — Саркастическая задница.
— Заткнись.
— Ладно.
Кип сжимает губы вместе, волосы вокруг верхней и нижней губ скрывают его рот.
— Ты такой волосатый.
— Спасибо!
Я смеюсь.
— Держу пари, когда ты все это сбреешь, то будешь выглядеть на двенадцать. Сейчас ты выглядишь на сорок пять.
— Я никогда этого не сбрею, так что...
— А у твоего отца есть борода?
— Боже мой, нет! — Кип смеется. — О боже. Я даже представить себе не могу своего отца с волосами на лице. Он такой чопорный и консервативный, что по воскресеньям надевает запонки на поздний завтрак. К тому же моя мать ни за что на свете не позволит ему это сделать.
