Когда Никко наконец отстранился, я была под кайфом от его вкуса; дрожащий комок нервов.
— Никко, я хочу…
— Ш-ш-ш, Бамболина, я знаю, что тебе нужно. — Он перекатился на бок, осыпая мои губы, подбородок и шею крошечными поцелуями, в то время как одна рука скользнула к подолу моей юбки. Никко осторожно спустил мои колготки вниз по ногам, прохладный воздух коснулся моей кожи. Дрожь пробежала по моему телу, но затем теплые пальцы коснулись меня, заставив зажечься.
— Ты уже такая мокрая для меня. — Никко погрузил в меня два пальца, растягивая. Я не могла дышать, мне было так хорошо. Я была такой… наполненной. Это было даже лучше, чем прошлой ночью. Затем он обвел большим пальцем мой клитор, и все стало более интенсивным, мир вокруг меня сжимался.
— Никко, я не могу…
— Просто почувствуй это, — выдохнул он мне в губы. — Почувствуй, что я с тобой делаю. — Никко впился в меня пальцами, вторгаясь глубже. Моя спина выгнулась дугой, когда мое тело начало дрожать.
Никко поцеловал меня, его язык подражал тому, как его пальцы скользили внутрь и наружу. Это было так эротично, что мне захотелось посмотреть на него. Но я едва могла держать глаза открытыми, интенсивные волны удовольствия нарастали глубоко внутри меня.
— Еще! — выкрикнула я. — Еще, Никко.
— Ti voglio>20,— пробормотал он, прежде чем оторваться от меня.
— Никко? — Я приподнялась на локтях, задыхаясь и чувствуя головокружение. Он ухмыльнулся мне, когда встал на колени между моих ног и медленно опустил мои колготки чуть ниже.
Потом он оказался рядом, прижался ко мне языком и заставил выкрикнуть его имя. Никко добавил палец, облизывая и посасывая, поглаживая какое-то волшебное место внутри меня, которое вызвало фейерверк звезд внутри моих сомкнутых век.
— Я никогда больше не смогу есть тирамису, и при этом не думать о тебе, распростертой передо мной, похожей на ангела. — Жар горел в его взгляде, когда Никко смотрел на меня.
— Не знаю так уж много ангелов, которые позволяют мальчикам проделывать с собой такое. — Мягкий смех клокотал в моей груди, когда я медленно перевела дыхание. Никко запечатлел последний поцелуй на внутренней стороне моего бедра, прежде чем поправить колготки.
— Лучше?
— Намного, — улыбнулась я. Никко сделал меня безрассудной. Импульсивной и раскованной. Но мне это нравилось. Он заставил меня почувствовать себя такой особенной и желанной.
Я собиралась сказать ему.
Когда он отвез меня обратно в общежитие, прежде чем мы попрощались, я собиралась во всем признаться. Потому что я влюблялась в Никко, и я не хотела начинать то, чем это было, что я надеялась, что это станет, основываясь на лжи.
