Ржавый гвоздь - Элис Клейтон

Это были лучшие времена, это были самые обнажённые времена…

Декабрь

Я никогда не проводила Рождество вдали от своей семьи. Рождество, в моём понимании, и есть семья: та, в которой ты родилась, та, которую ты создала с любимым мужчиной

(сначала вдвоём, а потом и с продолжением рода). В этот праздник родные и друзья собираются вместе, наряжают ёлку, дарят друг другу красиво упакованные подарки и,

разумеется, заранее готовят коктейль эгг-ног, чтобы потом дружно его выпить. Картинка,

словно сошедшая с рождественских открыток Нормана Роквелла (добавьте туда пьяного дядюшку). Я бы не променяла такой праздник ни на что другое!

Но не в этом году. Нынешнее Рождество было иным. Оно, возможно, тоже напоминало рождественские открытки, но уже с добавлением моего Долбёжника.

Саймон был внештатным фотографом, и его работа оказалась поистине шикарной. Он путешествовал по всему миру с заданиями от «National Geographic», или «Discovery

Channel», или кого-то другого, кто нуждался в фотографе, способном добраться в самые отдалённые уголки земли. В это Рождество он фотографировал города Европы в праздничном убранстве, и выделил под это почти весь декабрь.

Поскольку мы теперь официально считались парой, постепенно нам приходилось осваиваться рядом друг с другом. Саймон продолжал ездить в командировки, путешествуя по всему миру: Перу, Чили, Англия. Он даже провёл четыре дня в Лос-Анджелесе, снимая на территории особняка «Playboy»… Вот уж тяжкий труд.

Но, когда мой облетающий весь земной шар Долбёжник приезжал домой, он на самом деле чувствовал себя дома. Рядом со мной, в моей квартире или в его. Или мы вместе ужинали с Джиллиан и Бенджамином, или играли в покер с двумя другими парочками,

которые по невероятному стечению обстоятельств образовали наши лучшие друзья.

Саймон был дома со мной: в моей постели, в его постели, на моей кухне, на его кухне, на моём полу, на его… В общем, вы поняли: дома.

Но, по всей видимости, на Рождество Саймон привык быть в разъездах. Он работал в

Риме, снимая литургию на площади Святого Петра. Фотографировал на островах Вануату в южной части Тихого океана, отмечая праздник в первом из часовых поясов. В один год он даже ездил на Северный полюс и сделал там снежного ангела ровно в полночь.

Вы скажете, что это странно? Не совсем. Родители Саймона погибли в автокатастрофе,

когда он оканчивал среднюю школу. В восемнадцать лет весь его мир перевернулся вверх дном. Поскольку у него не было другой родни, Саймон уехал из Филадельфии спустя пару месяцев после трагедии, чтобы поступить в Стэнфорд и уже никогда не возвращаться в родной город.