Его тело тоже отреагировало на ее улыбку так, как ему очень понравилось.
Он мог бы так и стоять здесь, прижимая ее к себе целую вечность (буквально). Но он подошел к кровати, сел на край, усадив ее к себе на колени, ее мягкая попка прижалась к его твердеющему члену.
Это ему тоже понравилось.
Она все еще болтала.
— Затем прибыла доставка с коробками. Много коробок. Много, много, очень много. — Она склонила голову набок и спросила: — Ты переехал?
— Да, — ответил он, и она снова кивнула, очевидно, совершенно довольная этой идеей.
Ее руки легли ему на плечи, и она начала стаскивать с него пиджак. Он неохотно отпустил ее, чтобы помочь ей вытащить руки из пиджака. Все это время она продолжала что-то бормотать.
— Потом пришла Стефани, и, Люсьен, ты бы видел ее наряд. Это бомба. — Люсьен почувствовал, как его губы дернулись от усилия улыбнуться, ее глаза опустились на его губы, и она объявила: — Мне нравится, когда твои губы так делают.
Он медленно моргнул и спросил:
— Что именно?
Она бесцеремонно бросила пиджак на край кровати, а затем слишком быстро коснулась указательным пальцем уголка его губ, ее глаза встретились с его. Они танцевали.
— Когда ты борешься с улыбкой. Мне нравится. Это сексуально, — объяснила она.
Черт возьми, она была великолепна.
Он думал, что она была великолепна, когда боролась с ним, и он чувствовал ее страх перед ним одновременно с влечением к нему. Вызов был волнующим.
Но сейчас она была еще более великолепна. Он бы не поверил, что такое возможно, но доказательство сидело у него на коленях.
Он не любил кормиться от пьяной наложницы. Подвыпившей, может быть, но совершенно пьяной, нет. А Лия была совершенно пьяна.
Однако она почистила зубы, похоже, очень тщательно почистила. Ее запах был достаточно сильным, чтобы перебить водку, которую он все же уловил, смешиваясь с запахом зубной пасты. Не говоря уже о том, что она была, как описала ее Эдвина, веселой, милой и определенно миленькой.
Поэтому он решил нарушить свое собственное правило и кормиться от нее, несмотря на то, что она была пьяна.
Его руки потянулись к ее халату, широко распахнув его на плечах, она, не колеблясь, опустила руки, пытаясь помочь ему избавиться от халата.
При этом она продолжала болтать.
— Потом мы со Стефани поболтали, потом выпили немного мартини, потом принесли другие коробки, и у нас был показ мод. Затем Стефани осталась на ужин, мы уговорили Эдвину выпить с нами мартини, и, поскольку ты прислал много коробок, у нас состоялся еще более модный показ. — Она замолчала, как только ее руки освободились от халата, он позволил ему упасть на пол. Обе ее руки вернулись к его рубашке, и она начала возиться с пуговицами, но ее глаза не отрывались от его взгляда, пока она счастливо продолжила:
