К моему хмурому взгляду присоединился сморщенный нос от раздражения.
Он покачал головой, улыбка все еще играла на его красивых губах.
Стефани остановилась вместе со мной прямо перед ним.
Он оказался выше, чем казался мне издалека, больше, сильнее, совершенно подавляющим. Он заставил меня почувствовать себя маленькой.
Я не была маленькой, ни при каком раскладе. Мой рост был пять футов и девять дюймов, больше шести футов в кроваво-красных туфлях. Я носила бюстгальтер с чашечками. Моя задница была моим заклятым врагом, так было всегда. Она была совершенно невосприимчива ко всем диетам, известным человеку.
Обычный, среднестатистический парень не кидал на меня заигрывающих взглядов, во всяком случае, не больше чем на пару секунд и то не заигрывающие.
Этот человек, несмотря на то, что он был вампиром, мог и делал. Без сомнения.
Я чувствовала себя хрупкой и маленькой перед ним. Хрупкой. Маленькой.
Все разговоры в комнате стихли.
В комнате воцарилась тишина. Все смотрели на нас.
Я открыла рот, чтобы заявить скорее всего что-то глупое, но заговорила Стефани.
— Люсьен… — начала она нетерпеливо.
Он оборвал ее, не сводя с меня глаз, ничего не объяснив, даже не поздоровавшись.
Его глубокий, сильный, хриплый голос громко объявил:
— Я заявляю о своих намерениях.
Вот дерьмо.
— Спасибо тебе, Господи, — счастливо выдохнула моя мама у меня за спиной.
— Пошли все вон, — прорычал Люсьен.
Все пошло не очень хорошо, и ему это не понравилось.
Лия пристально посмотрела на него.
Ее мать Лидия, в ужасе уставилась на дочь от ее поведения и на Люсьена, так как он нарушал традиции. Но ему было наплевать.
Космо, улыбающийся до этого момента, как только раздался рык Люсьена, теперь озабоченно хмурился.
Эйвери шагнул вперед.
— Люсьен, ты же знаешь закон. Тебе нужно получить согласие. Твой помощник обязан присутствовать, как и Выдающаяся Непосвященная. Даже ты не можешь… — начал Эйвери.
Люсьен поднял руку, и Эйвери замолчал.
Он все это знал. Он, черт побери, жил в этом кошмаре в течение пятисот лет. Он чертовски хорошо знал порядки.
Но сейчас это его тоже не заботило.
— Уходите, — выдавил Люсьен.
— Люсьен, не делай этого, — взмолился Космо.
Люсьен понизил голос до опасного грохота.
— Сию минуту.
Последовала пауза, прежде чем Эйвери, как всегда, сыграл роль дипломата.
Взглянув на присутствующих в комнате, Эйвери шепотом произнес:
— Есть один способ. Никому не следует об этом знать, Космо. И это не должно выйти за пределы этой комнаты
