Думаю, настала пора прочесть проповедь о чести воина. Что если пригласить на нее часть местного племени Джинджер? Это, думаю, было бы полезно для всех. Послезавтра суббота — день службы в храме. Так и сделаем.
Тем временем я наблюдал за Джин, которая знакомилась с тауренами и слушала рассказы и шутки Дагора. По счастливому выражению ее лица я понял, что ей с ними хорошо и весело. Было ощущение, что все мы старые боевые товарищи, которые настолько давно не виделись, что позабыли друг о друге; и вот сейчас, встретившись вновь, не можем нарадоваться общению и этому странному чувству единения — как будто мы обрели давно утраченную руку или ногу и вот наконец мы чувствуем себя полными и абсолютно здоровыми.
Дальше мы просто дурачились, прыгали через костер, веселились, некоторые решили помериться силой и устроили армрестлинг на бочках. Дагор, конечно, опять победил всех, включая меня, ручищи у него все равно что стальные балки. Никто не обижался. Выиграть у гиганта было просто нереально.
Когда все немного подустали мы пошли по своим шатрам и бунгало. Мы с Джин снова остались одни. Она пришла ко мне, как будто так и должно было быть.
— Джин, ты же знаешь, что я женат?
— Это ничего не меняет, на войне нас может не стать в любой момент. Сегодня мы есть и мы оба хотим этого, разве не так?
Это было сказано тоном не терпящим возражений.
Она просто восхитительна, и да, идет война. Длинные загорелые ноги, гладкая прохладная кожа после купания в реке стала еще более прохладной, жаркие красивые губы, красивейшая грудь… Все ее тело — словно натянутая струна.
Но стоп! Нет, это не правильно. Джин безусловно прекрасна, но есть Таня, и хотя с ней что то неладное творится, тем более не стоит так с ней поступать. К тому же какой пример я подам другим? Я встал и направился на выход, подышать свежим воздухом.
— Прости Джин, может в вашем народе такое поведение считается нормой, но я люблю Таню.
— У нас мужчина может иметь столько женщин сколько сможет прокормить и обеспечить всем необходимым. Ты великий воин, у нас бы ты мог иметь несколько жен. Но если воин хочет отдать всю свою силу лишь одной женщине такое поведение уважаемо и ей можно лишь позавидовать.
— Да Джин, я пришел сюда с этой женщиной, хотя она и не хотела этого. Теперь я веду войну, чтобы иметь возможность ей попасть в свой дом и объединиться со своей семьей. Думаю теперь мы поняли друг друга… Ты мне очень нравишься, но мы не сможем быть вместе.
