После завтрака Виктор отправился в город.
Повсюду краснели флаги и полотнища, не убранные со вчерашнего дня. Город еще праздновал победу революции.
В доме известного богача Старцева на Светланской улице, где прежде был Окружной суд, разместились революционные и общественные комитеты, успевшие возникнуть за десять дней марта: Исполнительный комитет Совета рабочих и военных депутатов, Комитет общественной безопасности, Комитет социал-демократической группы, Комитет объединенной социалистической организации.
У входа в здание Виктор перечитал все объявления и извещения, исходившие от имени этих организаций. Бумажками, напечатанными на машинке, а также написанными синим карандашом, были заклеены филенки входных дверей. Одно из объявлений гласило:
«Из состава Исполнительного комитета Владивостокского Совета рабочих и военных депутатов выделена комиссия по организации профессиональных союзов. Всех товарищей, имеющих какие-либо заявления, материалы и проч. по профессиональному делу, просят обращаться к члену Исполнительного комитета студенту К. А. Суханову».
«Костя!» — Виктор порывисто открыл дверь и побежал по каменным ступеням лестницы.
На третьем этаже, в одной из комнат, где вокруг канцелярских столов толпился народ, Виктор увидел сутулую фигуру Кости, сосредоточенно писавшего что-то. На нем была его неизменная темно-синяя косоворотка под тужуркой с голубыми петлицами. На столе лежала студенческая фуражка.
Один из стоявших возле Кости говорил:
— Организовать китайских рабочих будет не так-то легко.
— Конечно, нелегко, — не переставая писать, отозвался Костя. — Но надо. Во Владивостоке — тысячи китайских рабочих.
«Революция за работой», — подумал Виктор, протискиваясь к столу.
Из-за плеча человека, говорившего о трудностях профессиональной работы среди китайцев, Виктор стал смотреть на Костю… Нет, нет, слово «смотреть» тут не подходит — Виктор любовался Костей:
«Революция начала работать!»
Словно почувствовав на себе пристальный взгляд Виктора, Костя приподнял голову.
— Виктор! — Он бросил ручку на стол, вскочил со стула.
Они жали друг другу руки, смеялись, говорили что-то, и было в их словах и смехе, в их горячих взглядах столько искренней, почти детской радости, что окружавшие стол люди, зараженные их радостью, с улыбкой смотрели на них. Каждый понимал, что происходила не просто встреча друзей. Нет. Это была какая-то особенная, знаменательная встреча людей, связанных друг с другом более чем дружбой. «Наверное, и этот из тюрьмы», — подумал каждый о Викторе.
