Машина Баталова скрывается за воротами, провожаю взглядом, набирая сообщение Жене, чувство будто отрываю от себя на живую кусок, закуриваю, замечая боковым зрением, как возвращается Ира, отходившая, звонить домой, затемняю экран телефона, убирая его в карман. – Как девочки? – Хорошо, Амина заверила, что у них все замечательно, Маруся немного по хулиганила вчера за ужином, а так все нормально. Амина наша соседка, работает в детском саду и подрабатывает няней, девочкам она симпатична и с обязанностями справляется. Ира ей доверяет, поэтому мы, изредка пользуемся ее услугами. – Егор? – она касается моей руки. – Что? – выныриваю из своих мыслей, переключая на нее вынимание и затягиваясь сильнее сигаретой. – Ты до сих пор весь напряженный. Что-то не так? – Все отлично, – я повернулся к жене, обнимая и прижимая ее к себе, привычным доведенным до автоматизма жестом. Коротко целуя, – спасибо за вчерашний вечер, – тушу сигарету, выбрасывая окурок в урну. – Мне Андрей помогал все организовать, он кстати, это место посоветовал, – Ира обняла меня, прижимаясь к моей груди. – Придется еще и брата поблагодарить, – улыбнулся, больше потому что этого требовала ситуация. – Простым «спасибо» не отделаешься, – раздался со спины голос Андрюхи. – Я и не надеялся, – усмехнулся, пожимая его руку. Брат отпускал шутки, Ира смеялась в моих руках, и надо бы наслаждаться теплом, семейными отношениями, поддержкой и любовью близких людей. Только в душе ад и война, и словно все мимо, как будто тебя поместили в вакуум, ты тут, а душа в другом месте и все происходящее рядом, но не с тобой. Мысли не здесь, не с ними… *** Рабочая неделя встретила авралом, пришла документация по новому филиалу, на носу была проверка, плюсом вышли какие-то сложности с банком. Все были в напряжении, телефоны безостановочно звонили, Марина Анатольевна курсировала из кабинета в кабинет с бесконечными бумагами и телефонной трубкой в руках. – Евгения Маратовна, – Романов подошел к моему креслу,– нам нужно подготовить пакет документов на основании вот этих актов, – увесистая папка легла на стол, – если будут вопросы, то юр. отдел вам в помощь они в курсе. – Хорошо. – Жень, если сможешь, то надо к вечеру, очень срочно, – тише, так что было слышно, лишь нам двоим, пока Эльвира Николаевна с кем-то ругалась по телефону. – Я поняла, сделаю, – взгляд безотчетно скользит по губам и его глаза темнеют, словно прочтя мои мысли, он безотчетно царапнул зубами по нижней губе, сбивая мой вздох и запуская калейдоскоп ненужных сейчас образов в голове. – Егор Владимирович!– Марина Анатольевна вернулась в кабинет с очередной нерешенной задачей, и Романов переключился на нее. – Документы готовы, – произнесла я, войдя в его кабинет поздно вечером. – Спасибо, положи на стол. С утра отправлю, – он полусидел на подоконнике, покручивая в руках бокал, – выпьешь со мной? – утомленный, с расстегнутой рубашкой и закатанными рукавами он все равно казался чем-то не сгибаемым, нерушимым, непоколебимым, способным разрешить любую ситуацию. И я очень хорошо понимала, почему Ира выбрала его… Подхожу ближе, смотря в его уставшие глаза, забираю бокал из его руки и делаю пару глотков. Янтарная жидкость опаляет горло, разносясь по телу приятным теплом, но совершенно не помогает задушить дрожь, что проходит по телу под его взглядом. Егор берет меня за руку, притягивая к себе, забирая и отставляя бокал в сторону, вглядываясь в глаза, проводит пальцами по лицу, едва касаясь кожи порождая уже вполне закономерный сбой в моей системе координат, запуская приятный трепет, тут же прокатившийся теплой волной по коже. Прильнул, губами по губам со сдержанной нежностью, сплетая горячую паутину из поцелуев и прикосновений своих рук, скользящих по шее и спине. Сносящих разум, извращая мысли, сдерживая бушующую в венах страсть, бьющую в виски с каждым ударом сердца. Жаркое неровное дыхание отзывается горячей тяжестью внизу живота, порождая стон едва не сорвавшийся с моих губ, но он отстраняется на моменте, когда поцелуй может потерять свою нежность, ибо жажда становится непереносимо удушающей, сжигающей разум и порабощающей тело. – Весь день думал о твоих губах, – прислонившись лбом ко лбу, опаляя кожу теплым дыханием, – ты ведьма Женя, ведьма. Если бы ты только знала, как я тебя хочу, – почти шепотом без грубости и подтекста пошлости с какой-то немой обреченностью в голосе. Проводя большим пальцем по моей нижней губе, заставляя сердце одним прикосновением окончательно сбиться с ритма, а меня, сходящую с ума в его руках, сделать ошибку: сомкнуть губы, проведя кончиком языка по подушечке его пальца. Срыв моментальный, со сдавленным стоном, и оголенные нервы взвыли от напряжения, когда губы в губы с несдерживаемой жаждой, граничащей с остервенением, когда ладонями по оголенной коже шеи, в попытках стать еще ближе и кровь вспенилась, ослепляя, врезаясь, впечатываясь в память клеймом. Воздуха не хватает до головокружения, мы отстраняемся друг от друга на мгновение, но этого хватает, чтобы увидеть в его глазах отражение ада, где все полыхает, сгорает в неумолимом пламени и понять что снова в унисон… желанием и душой. И рамки не устояли, дрогнули, рассыпаясь, превращаясь в груду поломанных щепок, стираясь нашим безумием. Губы к губам, пальцы, впиваясь в кожу сильней и ад полыхнул огнем, в котором сгорали двое, рвущее узы на звенья, и сплетающие новый витиеватый искусный узор, двое примкнувших к тварям, потому что понимали, что предаем. Его руки с нажимом по моему телу вниз комкая одежду, мои пальцами по пуговицам его рубашки расстегивая, сминая. Дернул на себя, подхватывая под бедра вынуждая обхватить его ногами в пару шагов к рабочему столу, усаживая меня на столешницу и почти срывая с плеч раздражающую ткань блузы. Огнем опаляет вены от прикосновения его губ к моей груди, сжигает, и я почти на пределе неверными пальцами к пряжке его ремня, щелчок, шелест молнии, губы к губам, не касаясь, гоняя горячий воздух, смешивая и напитываясь им. И его пальцы под ткань и внутрь, срывая стон, заставляя выгнуть спину в попытке стать ближе, от непереносимости происходящего. И я потянулась к нему, прижимаясь плотнее в сводящей с ума жажде, губами по губам, обхватывая ладонью его голову, подаваясь вперед в попытке насытится, его пальцы в мои волосы, отстраняя, чтобы прильнуть к изгибу шеи, сорвав мое дыхание, когда его язык коснулся чувствительной кожи. Мешающее бельё просто сдвинуто в сторону, он вошел медленно, заставляя тихо взвыть от обжигающего огня, бегущего по венам, полосующего тело и разум, ловя мои губы, скользя внутрь языком, двигаясь в одном темпе. Рваное дыхание в унисон, и током под кожу, рождая предупреждающее онемение внизу живота, еще толчок и в шаге от края, срывая в следующую секунду вниз сладко и жестко. Разум рвало на клочья, опаляя сосуды, заставляя тело содрогнуться, впиваясь пальцами в его спину, стон рвущийся из груди, задушен нехваткой воздуха, нагнал почти сразу, выскальзывая из моего тела, спуская в руку, целуя меня мягко и нежно, замирая на мгновение, дабы сошло и отстранившись, глаза в глаза… и тьма во взгляде стала еще глубже.
