Иросанфион, или Новый Рай | страница 10
(5) Я же, любознательнейший человек Божий, отчасти следуя этому речению, встречался со многими святыми не по праздному пожеланию*, но тридцать дней и дважды столько совершал путь, как перед Богом, обойдя пешком всю Ромейскую землю, радостно встречая невзгоды путешествия ради встречи с мужем боголюбивым, дабы стяжать то, чего я не имел. (6) Ибо если намного меня превосходящий жительством, и ведением, и совестию, и верою Павел из Тарса, предпринял путешествие в Иудею ради встречи с Петром, Иаковом и Иоанном, и в виде похвальбы рассказывает, предавая письму свои труды, в побуждение в робости и бездействии живущих, говоря: Взыдох во Иерусалим соглядати Кифу[35], не довольствуясь молвой о добродетели, но желая и увидеть его в лицо. Насколько больше и я, должник тмою талант[36], должен был это сделать, не их благодетельствуя, но сам получая пользу. (7) Ибо и написавшие жития отцов: Авраама, и далее Моисея, и Илии, и Иоанна — рассказывали не чтобы их прославить, но чтобы принести пользу читателям.
Итак, зная это, вернейший раб Христов Лавсе, и самого себя назидая, потерпи и нашу болтовню на страже благочестивого ума, коему свойственно быть обуреваемым различными врагами, видимыми и невидимыми, и только непрестанной молитвой и внутренним деланием* может он быть успокоен. (8) Ибо многие из братьев, кичившиеся и трудами, и милостыней, и хвалившиеся безбрачием и девственностью, и дерзающие на упражнения в Божественных речениях и на ревностные подвиги, не преуспели в бесстрастии, не различив под видом благочестия недуг любопопечительности, от которого рождается многозаботливость или злоделание, отгоняющие доброделание, мать внутреннего делания.
(9) Итак, мужайся, прошу тебя, не собирай богатства. Что ты уже и сделал, достаточно его умалив раздачей имеющим нужду, дабы от него послужить добродетели. Не в порыве некоем или неразумном предрешении человекоугодливо клятвой связав произволение, как сделали некие, соревнующиеся в славолюбии, не есть или не пить, поработив свою свободу необходимости клятвы, и тому снова подпали, достойно сожаления*, — миролюбию