— Падла — взревел Димка, — Вечно ты мне под ноги кидаешься. Я убьюсь, когда — ни будь в этой чертовой квартире. Не дом, а вечный квест. Утром нужно двигаться перебежками, подсвечивая себе телефоном, что бы не подорваться, днем эти сволочи под ногами путаются. Съеду на квартиру, вот помяните мое слово.
— Где болит, заинька — причитала Ани. Таська злодейски смеялась.
— Уйми детей, Нюська — орал из кухни Гоша, громыхая крышками и отчаянно воняя, явно перетушенной капустой. Аромат, похожий на запах сваренных в кислоте, вонючих носок, витал по квартире, пробивая мой заложенный нос, лучше всякого ксилометазолина.
«Спать» — требовал измученный мозг, и я вновь прикрыла глаза.
— А вот и я — появилась в дверях Ани, неся перед собой исходящую паром кастрюльку. — А кого это мы сейчас покормим — засюсюкала конопатая красотка, зачерпывая полную ложку желеобразной, зеленоватой субстанции — Открывай ротик Нюська.
— Деточка, я не голодна — попыталась я предотвратить неминуемую казнь.
— Ну, не будь ребенком. Супчик — лучшее при простуде — не унималась мучительница — давай, за папу, за маму. А то позвоню Ольге Петровне, и скажу ей, что ты за нее не хочешь есть.
Перед глазами тут же встала мелкая мамина фигура, прищуренные ее очи и вонючая папироса в маминых губах, и я малодушно открыла рот.
— Вот и умничка — разговаривая со мной, как с полоумной, погладила меня по голове Ани. Запихнув ложку, почти мне в горло, с садистским удовольствием наблюдала, как я делаю судорожное глотательное движение. Супчик, просился обратно.
«Угробят они меня» — обреченно подумала я, и вывернула содержимое своего желудка на прикроватный коврик.
— Совсем плохо Нюське — резюмировала Анюська, Гош, иди, прибери там.
— Ты чего, я не смогу. Меня же вырвет — удивленно прогудел муж.
С трудом оторвав голову от подушки, я доползла до ванной, замочила коврик, вернулась в спальню, протерла пол, вычистила раковину. Проходя мимо кухни, вывернула кастрюлю с капустой в мусорное ведро, суп отправила в унитаз, достала из морозильника кусок мяса. Усталость и слабость, схватили меня в свои объятья. Я обрушилась в кровать и вырубилась.
— Ну, что? Скоро там? — неслось из кухни возбужденное многоголосье. Вкусно пахло жареным мясом и овощами. Собственно, чарующий аромат и вырвал меня из объятий морфея, и поманил измученное болезнью тело на кухню.
«Наверное я, все таки, откинула тапки и попала в рай» — пронеслась в больной голове шальная мысль.
