— А как же Рамиро да Коста? — вспомнил об ещё одном участнике будущих событий в Водачче Строззи.
— Несгибаемый приор рыцарей Веры, — будто бы самому себе произнёс герцог. — От этого человека так просто не избавиться. Но хорошо, что сейчас он будет далеко от Коибры. Без него я сумею убедить кардинала держать рыцарей Веры подальше оттуда. Они склонны слишком уж рьяно наводить порядок, а вот как угроза для сомневающихся аристократов Коибры подойдут идеально.
— И всё же вы ничего не знаете о том, почему в Водачче отправился сам приор, ведь для такой миссии хватило бы просто лейтенанта.
— Это тайна и для меня, — развёл руками герцог Бардорба, и на лице его отразилось искреннее сожаление. — Мне ведомо лишь, что перед отъездом у Рамиро состоялась долгая беседа с кардиналом. Быть может, благодаря ей вам и удалось уговорить приора взять в отряд одну весьма сомнительную, но нужную в Водачче особу.
Строззи подумал, что и опальный торговый князь Вилланова в некотором роде является человеком, от которого лучше избавиться. И вернуть его в Водачче было самым разумным выходом.
Кардинал Серхио Филиппе де Рио-Оливарес никогда не претендовал на лавры Красного паука Рильера, совмещавшего мирской пост первого министра Адранды с духовным. Политикой, по мнению Рио-Оливареса, должны заниматься люди вроде герцога Бардорбы — у них это хорошо получается. Сам же кардинал сосредоточился исключительно на духовном наставничестве его величества и грандов королевства, не давая угаснуть их религиозному пылу. Он вёл активную переписку с Феррарой и личную — с Отцом Церкви. Симон VIII не раз просил кардинала повлиять на политику короля в отношениях с Родиной Отца Церкви — Коиброй. Однако всякий раз Рио-Оливарес отговаривался тем, что влияния на короля в этих вопросах не имеет никакого. Конечно же, кардинал лгал Отцу Церкви, и тот, конечно же, не верил ни единому слову, но переписка продолжалась. Она доставляла некое удовольствие обоим, ведь в прошлом оба они претендовали на Святой престол, но Хитрый коибриец, как звали тогда нынешнего Отца Церкви, сумел опередить Рио-Оливареса.
Однако главной страстью Рио-Оливареса, как и Симона VIII, были тайные знания. Те самые, за которые даже гранду Валендии или иному аристократу со сравнимым положением в Святых землях грозил бы костёр. Да и многим высокопоставленным клирикам — тоже, хотя их обычно не сжигали, предпочитая решать столь деликатные проблемы, как скатившийся в ересь епископ, келейно, путём отравления, например.
