— Завтра я отправляюсь в Водачче, чтобы провести переговоры с его дожем, — сообщил Мондави. — Там я повторно встречусь с Антрагэ, чтобы подтвердить наши договорённости и поставить его в известность о вашем прибытии. И о готовности моей наёмной армии, конечно.
Де Кревкёр до сих пор не очень понимал, для чего вообще надо было вовлекать в эту авантюру опального Антрагэ. Разве что сюзерен проявил милосердие и убрал Антрагэ из ставшего для него слишком опасного Эпиналя. Во второй раз король ему смерти своего миньона не простит.
— Если нам не откроют ворота, то о городе мы можем только мечтать, — заявил Якоб Лангемантель, командовавший ландскнехтами на службе торгового князя. — У меня нет ни пушек, ни достаточного количества солдат, даже с вашими рейтарами, граф, чтобы взять его.
— Вам не надо его штурмовать, — отмахнулся Мондави, говорил он размерено и тихо, не отрывая взгляда от карты Водачче и его ближайших окрестностей. В этот момент он был похож на законоучителя, втолковывающего прописные истины из Книги всех книг нерадивому недорослю. — Когда вы подойдёте к стенам, внутри всё уже закончится тем или иным образом. Вашей задачей будет наведение порядка в городе и уничтожение последних очагов возможного сопротивления. Граф де Кревкёр же любезно согласился сопровождать меня и мою супругу, его двоюродную племянницу, во время визита в Водачче.
Де Кревкёр, несмотря на всю неприязнь к Мондави, не желал отпускать с ним свою родственницу, к которой бездетный граф питал весьма тёплые чувства, в город, что станет весьма и весьма опасным почти сразу после их прибытия. Кревкёр отлично понимал резоны Мондави — человек, прибывший с супругой, сразу демонстрирует мирные намерения, от него ждут угрозы в меньшей степени. Вот только для торгового князя это расчётливый ход — он готов был рискнуть собой и супругой в Водачче ради того, чтобы получить себе этот город. И де Кревкёр сопровождал его лично, а вся охрана Мондави теперь состояла из чёрных рейтар — личного полка графа. Торговому князю это не понравилось, однако спорить с представителем будущего сюзерена, за которым к тому же стояли три полка преданных лично ему рейтар, он не стал.
— Проще пареной репы, — хмыкнул Лангемантель, любивший прихвастнуть своим простонародным происхождением, особенно в компании высокородных особ. — Да только есть ещё одна проблема. Этим утром подтвердились сведения, полученные от разведчиков. Те всадники, которых видели третьего дня, действительно — Чёрные полоски.
