— Но те, кого ты оставляешь здесь… Они-то ведь не убийцы, Эш!.. — проговорил он. — Они заслуживают другого. Аристократы Внутреннего круга бросили их на произвол судьбы, и теперь они вынуждены выживать, как умеют!..
— В самом деле? — прищурился Эш, приблизившись к Дарию. — И чем же они лучше аристократов, греющих свои жопы на бархатных подушках во Внутреннем круге? Ты ведь старше меня, Дар, ты опытней. Так как же ты не видишь, что они сами точно так же относятся к «мясу», как аристократы в свою очередь относятся к ним? И те, и другие закрываются живым щитом, и считают, что это — их священное право. Потому что им так удобнее выжить.
— А ты-то чем лучше?!
Эш усмехнулся.
— Ты меня не слышишь. Я не лучше, Дар. Но я и не хуже. Все мы выросли на одном больном дереве, и каждый испорчен гнилью. — хмуро проговорил юноша.
— Говори за себя, — буркнул Дарий.
Эш усмехнулся.
— В самом деле? Ты в самом деле все еще видишь себя доблестным героем, несущим добро? Ты обвиняешь меня в жестокости к людям, а сам между тем не погнушался принять в себя духа, который на протяжении многих лет держал в страхе этот самый город и пожирал людей.
Лицо Дария дрогнуло. Он хотел что-то ответить, но слова застыли на губах.
— … И сделал ты это, чтобы стать сильнее, — медленно проговорил Эш, с прищуром вглядываясь в своего приятеля. — Так чем же ты лучше меня? Я хотя бы честно признаю, чего стою.
Дарий умолк и отвернулся. Он явно все еще хотел ему возразить, но слова почему-то не шли.
Эш растер лицо перепачканной в высохшей крови ладонью. Придвинув ногой деревянный обломок настила, сел на него, устало вытянув ноги.
Дарий присел рядом.
Они оба какое-то время молча смотрели на пролом в стене, похожий на огромную рваную рану на теле крепости.
— И что же теперь ты собираешься делать?.. — спросил, наконец, Дарий.
В его голосе больше не было ни гнева, ни упрека. Только горечь.
Эш вздохнул.
— Знаешь, в городке Урту, куда нас приводили на большие праздники, есть статуя прославленного Луггаля Ламасса. По легенде, первый зиккурат города был подобен самым роскошным храмам древних столиц. Одна сторона его основания составляла тысячу шагов, а вершина уходила под облака. И оттуда, с облаков, в недостроенный зиккурат спустился осколок духа змея, чудовищный монстр, способный превратить в безжизненную пустыню все вокруг. На решение у Луггаля Ламасса было всего несколько мгновений. И тогда он обрушил зиккурат, похоронив чудовище под обломками. И вместе с осколком змея под каменным одеялом оказались и жрецы, и строители, которые создавали этот храм, и горожане, которые пришли полюбоваться на его красоту. Так больше не осталось мастеров, способных построить зиккурат до небес, и тех, кто бы жаждал подобного строительства. И монстры больше никогда не спускались с облаков во Внутренний круг. Ты спрашиваешь, что я собираюсь делать, Дар? Я собираюсь разрушить зиккурат, — мрачно ответил Эш. — Тот самый зиккурат, на который я, как дингир, должен взойти по спинам других. Этот урожай нам уже не спасти. Но если потомки, вспоминая наше время, всех нас назовут чудовищами, а наши обыденные правила — скотством, это будет означать, что все было не зря.
