Мы все обнимались, целовались. Здесь были и Оксанка, наша жгучая брюнетка, и Ромка, Юля, у которой что в детстве, что сейчас, кудрявая копна волос смахивала на мочалку, Люба, которая была беременна то ли четвертым, то ли пятым малышом. Толик, Даня, Сема, Вовка, короче, все кого я знала, и не очень.
Всего нас было человек тридцать, и над школьным двором стоял гул.
— Ребята! — крикнула Лиля, наша можно сказать староста, — Давайте как-то упорядочим наше общение! Предлагаю перейти на стадион за школой, сесть на лавки и поговорить нормально! А потом в кафе!
Все одобрительно зашумели. Я в это время общалась с Оксанкой.
— Слушай, а почему не приехала Марина Леонидовна, — спросила я Оксану о нашей первой и любимой учительнице.
— У нее внуки заболели сильно, детали не знаю, у Лильки надо уточнять.
Мы медленно шеренгой шли за школу. Я с интересом разглядывала это серое здание, которое раньше мне казалось большим и красивым. Почему бы не собраться тут днем, когда школа открыта? Посмотреть что там внутри. Нужно предложить. И заодно узнать, где все наши учителя. Мой взгляд упала на толпу. В этот момент я четко могла сказать, что я, Ромка, Богдан и Лиля не вписывались сюда. Мы были одеты по-другому, конечно, я себе льщу, но не побоюсь сказать, что мы были одеты дорого и со вкусом по меркам местного населения. Немного отличались также Илья и Даня, возможно, потому что жили в городе. Остальные были такими колхозниками, что просто атас. И все бы ничего, у меня не было чувства превосходства, или злорадства, но я постоянно ловила на себе взгляды девчонок, оценивающие, завистливые, девчачьи короче.
На Богдана, разумеется, тоже смотрели с вожделенным интересом, но он немного отталкивал своей правильностью и показной холодностью. Девчонки просто боялись оказать ему свое внимание. Дашка продолжала виснуть на Даньке, и почему то называла его Енотиком.
— Ну вот! — проорала Лиля, когда вся толпа расселась на трибуне стадиона, — Все сели, а теперь предлагаю, чтобы каждый встал и сказал о себе пару слов. Кто когда уехал, приехал, чем и как живет! Ясно?
Все одобрительно загукали и закивали головами. Что ни говори, а если ты была старостой в детстве, то ты до пенсии староста. Это в крови.
А дальше началась такая тягомотина. Пока мои родные одноклассники вставали и кратко что-то говорили, я с интересом слушала. Но вот толпа непонятных колхозных теток меня вводили в ступор. Во-первых, их было три Наташи. Все они были дородные большегрудые российские бабы, по-другому не скажешь. У каждой муж работал в поле, но вот виды трактора или что там я не запомнила, и потому никак не могла идентифицировать где какая Наташа. Думала запомнить их по количеству детей, но у каждой было мно-о-ого детей, не вариант. Одежда также представляла собой лосины и сверху какие-то пестрые туники. У всех троих. В итоге я плюнула на это дело. Мысленно послала их и ждала своей очереди. В данный момент я напоминала городскую лощеную стерву, а в принципе ею и была.
