Передо мной встала толкать речь Люба.
— Привет всем, мои хорошие! Ну, меня все помнят, я с половиной класса училась в начале, а со второй половиной заканчивала школу. У меня все хорошо, я живу в небольшом поселке в пятидесяти километрах отсюда, у меня любящий муж, три сыночка и ждем лапочку дочку!
И давай наглаживать свой выпирающий живот.
Слушайте, возможно, я плохой человек, эгоистка, или как это назвать, но вот такого счастья я не понимала. Я точно знаю, что у Любы очень слабое здоровье. У нее проблемы со зрением, врачи ей даже рожать запрещали под страхом того, что она могла ослепнуть. В результате какой-то травмы, аварии что ли, она оглохла на одно ухо, у нее также были проблемы по-женски, как говорят в народе. Детали не знаю, но удаляли кисту вроде бы. Господи, да пожила бы для себя и того же любящего мужа! Нет, она продолжает плодиться и размножаться. Простите за грубость, и да, это дело каждого, и понятие счастья у каждого свое. Но мне тяжело понять, что же такого счастливого сидеть безвылазно в деревне с коровами, не имея возможности свозить детей даже в ближайший городок на карусели, потому что у тебя их полчище, не хватает денег и забот по дому выше крыши. Ты не можешь всем детям купить новые и красивы вещи. Покупают старшему, остальные носят то, что досталось по наследству от братьев. Сама больная и кривая, будто прошла все войны с начала двадцатого века. Но, блин, ждет лапочку дочку.
Нет уж, спасибо. Меня даже передернуло. Все одобрительно гудели и улюлюкали.
Я посмотрела в сторону, где сидел Богдан. Он легким кивком головы позвал меня к себе, указав на пустое место рядом с ним. В первую секунду я даже застеснялась, а потом решила, что за бред, все взрослые люди, я не видела одноклассника много лет, не могу я, что ли, посидеть рядом с ним?
Я под аплодисменты, адресованные Любе матери-героине, проскочила к Богдану.
— Я подумал, что у тебя лицо перекосит во время речи Любы, — сказал он тихо, ухмыляясь.
— Меня итак почти перекосило, — ответила я, — было заметно?
— Мне да.
— Ну, ты как любящий отец меня осуждаешь? — уточнила я, причем на самом деле я поняла, что мне пофиг осуждает он меня, не осуждает. Это мое субъективное мнение.
— Нет, начнем с того, что я не понял из-за чего такая реакция? Из-за самой Любы? Или именно дети вызывают у тебя такие эмоции?
— К самой Любе я отношусь хорошо, может, ты не помнишь, но мы даже дружили в начальных классах. Не так, как с Олесей, но все-таки.
