Нам повезло — мы приехали как раз на службу, и мне посчастливилось услышать орган. Величественный, божественный, монументальный. Стоя на коленях посреди Собора, сложив руки в молитве, я чувствовала себя так, будто находилась внутри музыкального инструмента. Густые звуки отражались от стен и купола и создавалось ощущение, что они обволакивают меня со всех сторон.
Я сфотографировала огромные двери Собора, выполненные в готическом стиле, и отправила сообщение Ричарду:
“Я знаю, что ты не веришь в Бога. Но все же я помолилась за тебя. Понимаю, тебе это не надо, но пусть я буду той, которая всегда будет просить у Высших Сил за тебя.”
А вот я в Марбелье, наконец-то на бульваре дель-Мар, у скульптур Сальвадора Дали.
Фото “Обнаженной, поднимающейся по ракушке”, и мое сообщение Ричарду:
“Моя Женственность, которая стремиться вверх по спирали твоей вселенной, к тебе.”
— В следующий ваш приезд обязательно поедем в Барселону, — отвлекла меня донья Долорес, обращаясь ко мне.
— Очень хочу посмотреть на архитектуру Гауди и великую "Саграда-Фамилия", — поддержала я беседу, а в моей голове уже созрел план попросить Ричарда отпустить меня в Барселону на весь день, пока он работает.
— Еще успеется, — кивнула она и добавила: — Не забудь, сегодня мы все ужинаем в девять.
— Надеюсь, дон Агустин с Ричардом успеют приехать из Картахены к ужину, — с сомнением в голосе произнесла я.
— Должны, — кивнула она. — Мой каудильо обещал.
— Каудильо? — переспросила я.
— Это титул Франко, — усмехнувшись, пояснила Тереза.
Я лишь коротко кивнула, памятуя, что тема франкизма была табу для испанцев, как предупреждала Кармен, но Лола продолжила, жестикулируя:
— В нашей семье мы об этом говорим. К слову сказать, моя семья перенесла не самый лучший период, а вот семья моего мужа была франкистами.
— Дедушка до сих посматривает на папу не по-доброму, — рассмеялась Тереза.
— Если не секрет, как вы познакомились? — спросила я, заинтригованная этой историей.
— На Святую неделю. Я уже училась в университете Малаги. Как сейчас помню, мы пошли с подружками в чирингито. Там начались танцы. Агустин подошел к нашему столику и сказал, что я танцую как истинная испанка, — ответила она, делая красивый жест рукой. — Так и познакомились.
— Мама шикарно танцует, — с гордостью в голосе произнесла Тереза.
— Дон Агустин тоже из Малаги?
— Нет, он мадриленьо. Его род знатный, — задумчиво произнесла Донья Долорес и, грустно улыбнувшись, добавила: — Его родители были против меня, да и мой отец не хотел родства с франкистами.
