The Terraforming | страница 15



. Означенные хитросплетения могут функционировать способами, которые мы определяем или не определяем как политические. Эти же модели накладывают локальные ограничения на наши представления о том, как связаны или не связаны между собой политическое и неполитическое – представления, которые могут радикально расходиться с реальным устройством этих отношений. Потенциально решение зашивается в последовательность опосредованных ретрансляционных реле, которая одинаково работает вне зависимости от того, кто толкнёт первую костяшку домино: король, священник или народное собрание. Что, конечно, не помешает нам до изнеможения спорить о том, какими качествами должен обладать правильный толкатель домино, пусть даже за счёт изобретения наилучших ретрансляторов. Вместо этого план подразумевает симультанное возникновение, во-первых, искусственной политики (того, что можно назвать планетарной геотехнологией) и, во-вторых, искусственной технологии (чего-то вроде геополитики планетарного масштаба в нашем сегодняшнем понимании)[43].

Автоматизация как экология

Цивилизация прогрессирует, увеличивая число важных операций, которые мы можем выполнять не задумываясь.

Альфред Норт Уайтхед[44]

Автоматизация автоматизирует автономию

Технологии – такие как солнечные часы, счёты, секстант, телескоп, микроскоп, тензорный процессор (TPU) – опосредуют наше восприятие реального мира, позволяя создавать новые абстрактные представления о жизненных процессах, в которые мы вовлечены. Иногда эти абстракции неотделимы от технологий, благодаря которым они явились на свет, а порой их пути расходятся. Абстракции, в свою очередь, сами становятся инструментами. Технологии рождают абстракции; абстракции рождают технологии или сами становятся технологиями другого типа[45]. Что именно становится причиной, а что – следствием, к комплексу первопроходца по факту не имеет отношения. В плотных зарослях джунглей и перенаселённых городских трущоб все детерминировано. Абстракции, технологии и технические абстракции детерминированы не сами собой. Это ряд опрокидывающихся друг на друга костяшек домино, и все, кто их опрокидывает, сами такие же костяшки. Хореография этих каскадных ретрансляций может подчиняться спланированным абстракциям всего порядка последовательностей, но и сами они точно так же могут запечатлевать определённые импровизационные решения, обучаясь на ходу, придавая этой хореографии новые повороты. Поскольку цепные реакции накапливаются в масштабе инфраструктуры, они кодируют в своих медиа не только абстракции и закономерности, но и принятие решения. Таким образом, процесс в этой инфраструктурной среде может запускаться по новой, причём без необходимости дополнительного обдумывания. Он повторяется снова и снова. То, что сперва видится как нечто автономное (самоуправляемое, отдельное, способное принимать решения самостоятельно), при более детальном рассмотрении оказывается заранее предопределённым действующими силами, которые достались в наследство от далеких предков, и их ретрансляциями – а значит, также является автоматизированным. Кажущаяся автономия робота основана на навыках, которым его обучили, которые он выучил сам или приобрёл в процессе адаптации и теперь воспроизводит в разных комбинациях, не принимая новых решений с нуля. В этом роде автономия – не столько свобода воли, сколько те аспекты деятельности, которые могут быть выполнены без раздумий или даже выбора: дыхание, автовождение, производство, формирование, запоминание, цветение, опыление, письмо и т. д.