На следующий день прибыли Мирослав с Ларисой и спешно забрали Ольгу к себе. Как выяснилось, Симоненко передал им требование Кости. Но, как родители, они могли препятствовать ее обследованию и даже лечению. Странное дело, мнение мужа в данном случае не бралось в расчет. Все, чего он хотел, чтобы Оля находилась под круглосуточным присмотром, и ему наплевать, что об него в очередной раз вытирают ноги.
С этого момента они не виделись. Константин вернулся в свою квартиру в центре Столицы, Ольга пребывала у родителей в пригороде. Иногда он справлялся о ее делах у Эдуарда, и тот честно уведомлял, что состояние ухудшается. Помимо этого, врач даже взял на себя смелость признаться, что его методика потерпела фиаско и, вероятнее всего, Ольгина болезнь переходит в необратимую фазу, когда мозг окончательно покидает реальность. При этом, разумеется, Симоненко подчеркнул, что терять надежду нельзя. Хотя Косте все казалось очевидным…
Полное обследование Ольге все-таки провели после одного случая. Когда к нему в кабинет вбежала перепуганная секретарша, та же Ирина, и криком возвестила его о драке в бухгалтерии. Благо, что отдел находился на этаже, и он успел оторвать Ольгу от плачущей Надежды, на которую та уже замахнулась канцелярским ножом. Ему удалось как-то успокоить супругу и отвести ее к себе в кабинет.
И тут Константин перешел к активным действиям – вызвал медиков, те, в свою очередь, – полицию. Обе стороны поставили в известность, что психическое состояние женщины перешло в стадию социально опасного для окружающих людей, а, значит, требует немедленного обследования.
И только тут уже Мирослав не стал отнекиваться. Ему пришлось признать болезнь дочери и необходимость ее лечения. Пусть даже тогда, когда это стало очевидным общественности.
В ужасе от случая в бухгалтерии Константин мысленно планировал свои дальнейшие действия. И о них нужно думать! Необходимо себя заставить! Хотя так хочется все пустить на самотек…
Вбежавшая в слезах Надежда бросила ему в лицо заявление об уходе и, не говоря ни слова, покинула кабинет, характерно хлопнув дверью. Да, он забыл побеспокоиться о ее состоянии, но совершенно не до этого ему было. Хотя в создавшейся обстановке, несомненно, состояла и его вина.
– Ира, войдите ко мне, – осипшим голосом проговорил Костя и не заметил, как она оказалась тут же. Напуганная и дрожащая. – Ирина, успокойтесь, пожалуйста. А теперь послушайте. Я хочу перевести вас на место Галины Ивановны Донской, чтобы избежать всякого рода провокационных ситуаций. А ее назначу своим секретарем. Вас это устроит?
