Она не знала, с какой жестокостью ведутся такие бои. Не знала, как жестока смерть. Ленор не замечала, как под дверь ее каюты течет тонкими, смоляными струйками чья-то кровь, пачкая ее ботинки.
Если бы понять, где Эдгар… и смотреть только на него. Эдгар выживет — она точно знала. Море нельзя убить. Так не бывает.
И она увидела. Черные тени окружили его, и до Ленор донеслись издевательские голоса нападающих и спокойный голос Эдгара. Она не различала слов, но видела, как он держит клинок нацеленным в сердце одного из пиратов.
Он выживет, обязательно выживет. Так не бывает.
В этот момент Ленор впервые подумала, что она прожила зря всю свою жизнь. Что ей до лент, белых цветов и тишины над волнами? Она должна была сделать все, чтобы отдать свою жизнь так же дорого, как все эти люди, что лежали сейчас на скользкой от крови палубе. Сделать так, чтобы стоять за спиной Эдгара, прикрывая его, и чтобы никто не смел…
Она не успела закричать, когда кто-то ударил Эдгара по затылку бутылкой с остатками вина, той самой, что они не успели допить. Не могла ничего сделать, когда его поставили на колени и связали руки за его спиной. Ленор молчала, закусив руку до крови, подавив облегченный вздох, когда думала, что его решили пощадить, и крик ужаса, когда поняла, что его собираются повесить на рее.
И стон боли, когда они это сделали.
— Ты мне обещал, Эдгар. Ты мне обещал… — прошептала она, вынимая из мешочка пузырек. — А я клянусь, что ни в одном мире, ни в одной жизни я больше не буду слабой. И никогда больше не позволю тебе умереть.
Эдгар был добрым. Он дал ей милосердную и быструю смерть. Ленор не успела даже почувствовать холода, провалившись в свое последнее забытье.
«Я все исправлю. И мы будем вместе…»
…
Когда Марна была маленькой, она думала, что море на самом деле чье-то небо, а эти парусники на картинках — облака. И она очень удивлялась, когда наставники говорили ей что-то об оптических иллюзиях, что небо на самом деле вовсе не голубое, и что облака — лишь капельки воды.
Это была неправда. Когда Марна закрывала глаза, она видела море, и оно было голубым. Переливалось волнами, которые ласково гладили борта кораблей, и наполняло солью ветер, который путался в парусах, заставляя их лететь вперед.
Но никакого моря и никаких кораблей в детстве Марны не было — только в воображении и книгах. С осени и до середины лета она жила в пансионе для девочек при монастыре Святой Арнетты. Там ее учили совсем не тому, что она хотела узнать. Ей рассказывали, как вести себя за столом и как танцевать бесконечные танцы, состоящие из приседов и поклонов.
