— Так заперто же.
— Но ведь я же маг, — сын графа расплылся в самодовольной улыбке и, вновь обернувшись к избе, быстрыми и ловкими движениями начертил пальцем какой-то незримый знак прямо поверх замка. Потом прижал к нему ладонь и хмыкнул.
— А ну-ка, избушка, встань к лесу задом…
Ответом ему послужил негромкий щелчок. Парень легко потянул створку на себя и, распахнув ее, с широкой улыбкой сделал приглашающий жест внутрь.
— Вот и ключик нашелся. Заходи, папа, отдохнем немного и осмотримся. Знаешь, есть у меня одно подозрение…
— Насчет того, кому принадлежит домик? — Эрик, давно научившийся угадывать мысли сына, да и вообще частенько думающий в том же ключе, что и он, с интересном прищурился, — У меня тоже есть небольшое подозрение на этот счет, но для этого необходимо увидеть то, что внутри. Надеюсь, никаких ловушек нас здесь не ждет.
Анри пожал плечами и первым шагнул вперед; отец последовал за ним. Сделал парень всего несколько шагов, остановился, обвел долгим взглядом горницу, где очутился и, не сдержавшись, длинно присвистнул.
Эрик, в целом не одобряющий такого поведения отпрыска — наследнику благородного рода так свистеть все-таки не подобало, — на сей раз говорить ничего не стал, только покачал головой.
— Похоже… мы в обиталище…
— Ведьмы, — подхватил юноша и, пройдясь вперед, с интересом оглядел заваленный травками и уставленный баночками и пузырьками стол. Среди них на столе лежала пухлая тетрадь, открытая где-то на середине, испещренная странными рисунками.
— Ого… — парень с уважением кивнул, — Неплохо, неплохо. А я и не знал…
Эрик, изучающий котелок над потухшим огнем камина с непонятным варевом в нем, оглянулся через плечо.
— Чего ты не знал?
Анри схватил тетрадь и продемонстрировал ее отцу.
— Того, что Альжбета владеет магией линий! Это древнее искусство, почти забытое ныне, способности к нему обычно врожденные, передаются по наследству по женской линии… Странно, что мама не умеет рисовать. Зато вот Ада… — он закусил губу, и перелистнул несколько страниц. В хитросплетении некоторых линий молодому магу чудились знакомые черты рисунков младшей сестренки.
Эрик, в магии линий не слишком-то разбирающийся, можно прямо сказать — ничего не смыслящий, с нескрываемым интересом склонил голову набок. О страсти младшей своей дочери к рисованию граф тоже знал, хотя и не подозревал, что ее каракули могут что-нибудь означать, но вот другие слова отпрыска заставили его немного удивиться.
