Она говорит:
– В нашей жизни не бывает осечек. И фатального везения. Ты это понимаешь? Если ты до сих пор жива, значит, это кому-то интересно.
Ну, уж таким простым истинам меня учить необязательно.
Я беру со столика сигареты и с удовольствием прикуриваю. На мгновение все остальное становится неважным. Об этой секунде я мечтала весь последний час. Некоторые мечты обязаны сбываться. Не так это и много. А так много значит. В определенный момент твоей неудавшейся истории.
– Давай уедем, – предлагаю я, выпуская дым в потолок. – Исчезнем из этой страны. Сменим фамилии, станем другими людьми. Мне не нравится, когда в меня стреляют. Даже если это только для того, чтобы разбудить в ком-то интерес.
Цель моего приезда сюда – убедиться, что с Алиной все в порядке. И предупредить. А дальше как-то само получается, что я не могу оставить ее здесь одну. Нечто похожее на ответственность заполняет меня изнутри и распирает как мыльный пузырь.
– А с ним, что ты будешь делать? – она приподнимает тонкую бровь и кивает в сторону окна. Словно указывает дальнейшее направление моей мысли. В ней столько ледяного спокойствия, что я зябко передергиваю плечами.
Пять минут не так много, чтобы придумать что-нибудь сногсшибательное. А учитывая время, потраченное на рассказ, остается совсем ничего. Не хватит даже для того, чтобы скрыться из поля зрения.
– Нет, не хочу, – мой ответ ей по барабану. Она все для себя решила. Давно еще. Можно сказать, что только этим и занималась, пока меня не было. Прикидывала в уме варианты будущего развития событий. Моя смерть не сыграла бы абсолютно никакой роли. Как и моя жизнь. Как и мое мнение.
Мыльный пузырь лопается, оставляя после себя привкус досады.
– Убегать, скрываться, прятаться – все это я проходила в детстве. Больше не хочу. Добровольно вернуться к тому, с чего все началось? Спасибо, – ее голос становится выше, она заметно нервничает. Поднимается с дивана и делает несколько шагов к окну. Разворачивается и смотрит в упор на меня. Я узнаю этот взгляд. Как прицел. На мгновение мне кажется, что у нее все получится. Чтобы она не задумала. – Я изучила эту систему вдоль и поперек и знакома со многими людьми. Я знаю так много, – она стучит себя по виску, – что хватит на десятерых. Мы можем продолжить его дело. Все или ничего.
Меня умиляет употребление местоимения «мы». Мы, то есть я, ничего продолжать не собираемся.
Мы, то есть я, больше всего хотим оказаться в теплом безопасном месте, свернуться клубочком и полежать так пару часов. А лучше суток. Чтобы никто не трогал и не задавал вопросов. Чтобы усвоить все про себя, переварить и принять. Слишком много событий и адреналина в наших сердцах. Что за этим мы не замечаем главного. Мы забыли главное.
