Поковырявшись в памяти, я пришёл к выводу, что перемены начались, когда я назвал своё имя. Мортегар. Ну да, после этого мне и поклонились. Ох, не нравится мне всё это… И почему кентавры не жрут? И откуда они меня знают? Куда меня тащат?..
— Вы куда нас тащите? — крикнул я на ухо Наар.
— Ни па! — отозвалась она.
— Сам знаю, что ни па! — психанул я и, отпустив правую грудь, показал пальцем вперёд. — Акарака — ху до?
Впереди никого видно не было, но моих познаний в кентаврском не хватало, чтобы задавать абстрактные вопросы. И Наар, похоже, меня поняла. Она подняла вверх палец и торжественно сказала:
— Бар домодос! Клинтиана!
— Бар домодос! — хором выдохнули ближайшие кентавры. И тут же подхватило всё стадо: — Бар домодос! Бар домодос!
Противень рыкнул, Кон вскрикнула, и кентавры заткнулись. А я опять задумался.
Активировать навык: лингвист! Да знаю, что это уже даже близко не РПГ, но мне так привычнее.
Итак, если проанализировать всё слышанное, то получается, что ри — это предводительница стада. Кон — это ри. Бар ри — это предводительница… ну, скажем, племени. Наар — это бар ри. Однако к ней так никто не обращается, её называют уважительно — домодос. А скачем мы, если я всё правильно понял, к бар домодос. Интересно, это уже предел, или дальше будут домодосы ещё круче?
Несмотря на дикую тряску, я вскоре задремал. А проснулся, когда тряска прекратилась. Зевнул, почувствовал дикую тишину и резко вскинул голову.
— Вот это да! — воскликнул я.
Хотя «воскликнул» — сильно сказано. Просипел сдавленным голосом.
Мы приехали. Категорически и бесповоротно. Лагерь, который раскинулся в степи, мог быть только конечным пунктом нашего путешествия. Хотя бы в силу своих размеров. Окинуть его взглядом целиком я попросту не мог. Тысячи, десятки тысяч людей лежали, стояли, сидели, ходили. Тут — горели костры, тут — жарилось мясо. И тут, как ни странно, не было кентавров. Все, кого я мог разглядеть, ходили на двух ногах.
На кентавров мало обращали внимания. До тех пор, пока Наар не разразилась короткой и выразительной речью, в которой фигурировали практически все слова, которые я уже слышал от своих новых друзей. От домодоса — до настартанда. Ну и моё имя, разумеется, тоже прозвучало.
Эффект был ошеломительным. Все, кто услышал, прекратили жрать, поднялись на ноги. Поворачиваясь друг к другу, передавали весть дальше и дальше, вглубь лагеря. Теперь, приморгавшись, я разглядел шатры и палатки. Лошадей. И, что самое неприятное, я увидел оружие.
