Потом в памяти был провал… но всплывало ощущение духоты, тяжелого собачьего запаха и чего-то вкусного.
А затем вдруг появились люди… но им я уже не верил. И потому, чтобы ничем себя не выдать, не скулил и не рычал, сидел тихонько, поджидая удобного момента, когда смогу сбежать. Замысел удался, люди принесли меня в дом и пустили к детям. Конечно, я постарался их не пугать, и хорошенько изучить, чтобы скопировать образ. Они были разного возраста, и одеты по-разному, а парочка совсем маленьких, таких как я, вообще бегала в одних рубашонках.
И лишь через семь лет, впервые встретившись с Фаргесом, узнал, как ошибся в тот день, причислив себя к противоположному полу. Впрочем, тогда это меня ничуть не расстроило, и особой разницы я не усмотрел. Все люди в чем-то друг от друга отличаются, так чего волноваться?
Да и сейчас не вижу повода для паники.
И даже наоборот.
Теперь я прекрасно осознаю, почему тринадцать лет назад безапелляционно сделал такой выбор, хотя тогда мной двигали абсолютно иные причины.
Я не без оснований опасался, что вмиг потеряю брата и свободу, едва раскрою перед всеми свою тайну. Ведь девочкам не положено скакать по дубравам на лошадях и лазать по деревьям. Им вообще ничего интересного не положено, зато нужно досконально выучить этикет, танцы и рукоделие. Ну и еще запомнить кучу разной белиберды, вроде сочетания нарядов и украшений, пудры и помады, туфлей и чулок… и прочих секретов женской красоты, как они ее понимают. Искренне считая, что делают все это ради того, чтобы заполучить самых лучших женихов. Но забывая при этом поинтересоваться мнением этих самых претендентов в их мужья.
А сейчас уверен, что доверившись интуиции, сумел не только прожить эти годы так, как нравилось лично мне, но и избежал огромной кучи поучений, наставлений, советов и просто разного вида шпилек. Ведь бедный воспитанник интересовал лишь интриганов, но их я быстро научился распознавать и ставить на место. Зато моя особа казалась совершенно не выгодной различным свахам, уверенно ставившим мое имя в конец своих списков. И напыщенные компаньонки и статс-дамы не давали мне назойливых и вовсе не добрых советов, не сочувствовали притворно злоязыкие придворные сплетницы, доводившие до слез несчастных бесприданниц и старых дев. В компанию к которым я непременно попал бы еще года три назад, если имел глупость согласиться таскать по дворцовым лестницам вороха волочащейся по полу дорогой ткани.
