Отведя взор от ночного неба и убрав назад жемчужно-белые волосы, мальчик натянул на голову капюшон черной толстовки и зашаркал по тротуару в темень улицы, почти сливаясь с окружающим пространством. Район для прогулки он выбрал не самый безопасный, но самый безлюдный. Как раз то, что сейчас и нужно – остудить пыл и не снести к чертям собачьим полгорода. Он держался. Как и всегда. Люди же не виноваты в его извечной проблеме.
Снова жизнь. Снова ждать двадцати лет – когда древняя сила ослабит контроль, и появится возможность вновь умереть. Чтобы вновь переродиться и некоторое время пребывать в неведении. А затем вновь вспомнить – кто он. Ошибка мироздания. Человек с гребаной бессмертной душой.
Поддев ногой жестяную банку, Изар с распыляющей злостью запустил ее в стену здания на противоположной стороне узкой дороги. Банка была не виновата. Как и мирно спящий на окне выше тощий облезлый кот. Зашипев, животное испуганно шарахнулось и кинулось в подвал. Злобно сверкая глазищами-блюдцами из непроглядной дыры в доме, кот одарил бессмертного таким возмущенным взглядом, что тот укоризненно усмехнулся.
– Прости, что разбудил, друг. Виноват.
Жизнь, длящаяся вечность и каждый раз начинающаяся заново. Жизнь, что не прекратить и не оборвать. Мучительное существование, позволяющее лишь на некоторое время забыться, пока воспоминания о собственной природе не вернутся в его очередную оболочку.
– Как же ты меня бесишь, – Изар вздохнул, снова поднимая темные глаза к небу. – Если ты там, так и знай – я тебя презираю. Придурок.
Ответа, как обычно, не последовало. Бессмертный гневно сплюнул себе под ноги и направился вглубь безмолвствующей улицы. Но таковой она оставалась недолго.
Сдавленные хрипы, глухие удары и агрессивную речь он услышал задолго до того, как неспешно дошел до места потасовки. Со скучающим видом убрав руки в карманы толстовки, мальчик воззрился на драку в глухом переулке. Стремного вида уголовники кромсали других таких же стремного вида уголовников. Ему было плевать. Поэтому он собирался продолжить свою одиночную прогулку.
– Эй, шкет, – амбал, мгновение назад старательно орудовавший битой, грубо окликнул ребенка, уже развернувшегося к почтенным господам спиной. – Куда собрался?
Мальчик поднял брови и удивленно повернулся. Мужик ростом под два метра распрямился, кладя биту на плечо так, чтобы кровь с нее стекала на асфальт ему за спину. Ребенок проследил за соскользнувшей с конца оружия каплей и перевел взгляд на квадратную челюсть верзилы, являющегося, похоже, лидером этих добрых людей.
