Кровавый плен 2 | страница 19
Мальчик выплеснул на него вино и с интересом подался вперед. Холодные красные капли попали и на любовницу. Женщина первая проснулась и сообразила, что произошло.
– Дорогой! – позвала она мужчину, вздрогнув от вида окровавленного ребенка, в лунном свете являющего малоприятное зрелище.
Отец разлепил глаза и засопел, пытаясь прийти в себя после нескольких выпитых бутылок. Почувствовав сырость и липкость на лице и шее, он брезгливо дотронулся до кожи руками, переводя взгляд с сына на хрустальный бокал в его руке.
– Ах ты, выродок! – мужчина сжал руку, замахнулся и выкинул ее вперед, неуклюжим рывком поднимаясь с подушки.
Мальчик с легкостью поймал широкий крепкий кулак, останавливая его на полпути к себе. Он удерживал отцовскую кисть так же легко, как жука между пальцами.
Мужчина скрипнул зубами и напряг бицепс. Синие туго обтянутые кожей вены от чрезмерного усердия повылезали даже на шее. Кулак дернулся вперед, принимая всю вложенную мужчиной силу, продвинулся на миллиметр и снова остановился.
Мальчик сузил взгляд и сжал ладонь. Треск костей смешался с ошалелым отцовским воплем. Женщина с визгом закрыла рот руками и вжалась в изголовье спиной, подбирая ноги и натягивая на себя одеяло. Вереща от боли, мужчина завалился на бок, гневно вращая глазами и пытаясь что-то промямлить.
– К несчастью для тебя, дорогой отец, я кое-что вспомнил, – сказал ребенок ровным бесцветным тоном и устало вздохнул. – Ну что за гнилой родитель мне достался в этот раз, а?
Мужчина предпринял попытку освободиться, и мальчик без раздумий сдавил его кисть вновь. Отец истошно заорал, хрипя и глотая слезы боли. Радужка ребенка вспыхнула алым.
– Заткнись, если сдохнуть не хочешь, – мальчик перевел раздраженный взгляд на трясущуюся и всхлипывающую женщину. Она тут же замолчала, в ужасе распахивая глаза. – Пошла вон отсюда, – велел ребенок.
Откинув оделяло, женщина вскочила с кровати и бросилась в раскрытые двери. Только они остались наедине, мальчик вновь все свое внимание обратил на корчащегося отца.
– Начиная с этого момента, ты – моя личная прислуга. Будешь делать то, что я тебе велю. Прежде чем поесть или посрать – обязан спрашивать моего разрешения. Я ясно выразился, дорогой отец? – на последней фразе голос ребенка стал настолько ужасающим, что мужчина зажмурился и поспешно закивал, хныча в скомканные простыни, будто распоследнее ничтожество, а не уважаемый министр внутренних дел, коим он и являлся.
***