Сегодня отец вернулся с работы в особо скверном расположении духа. Разгневанный и раздраженный мужчина не вытерпел детского озорства и случайно поцарапанного мерседеса, так горячо им любимого. Многочисленные «почему» и «за что», крутившиеся в голове каждый раз при подобных ситуациях уже не волновали. Мальчику было все равно, за что его избили в этот раз – за испорченную машину или плохую оценку. Просто уже не важно.
Рука дрогнула, и ноготь подковырнул глубокую коросту у глаза – след от тяжелого перстня, еще не успевший как следует застыть. Тонкая струйка крови заскользила вниз по щеке к подбородку. Он не знал, сколько часов просидел вот так, но до сих пор ясно видел летящий в лицо кулак, как будто это произошло пару минут назад. Пустые глаза без интереса уставились на витиеватые узоры на паркете.
Тик-так. Тик-так.
Часы врывались в голову, словно колокольный звон. Малейший звук причинял нестерпимую боль. Бегущая по циферблату стрелка. Шелест занавесок. Тяжелое дыхание. Все казалось невыносимо громким.
Тик-так. Тик-так.
Кровь стекла с подбородка, украсив белую рубашку очередным алым пятном.
Тик-так. Тик-так.
Вдалеке свистнули колеса, шаркнув по асфальту. Громко. Слишком громко. Мальчик обхватил голову руками, зарываясь в волосы дрожащими пальцами.
Тик-так. Тик-так.
Он хотел исчезнуть. Забыть, что такое боль.
Тик-так. Тик-так.
Часы остановились, занавески замерли. Наступившая в сознании тишина неотвратимой лавиной расползлась по телу. Одна единственная мысль тонкой пленкой обволокла разум, вытесняя и замещая собой прежнее мироощущение. Одна единственная.
Тик-так. Тик-так.
Ребенок перестал дрожать, отнял руки от лица и медленно, но уверенно поднялся.
Покои отца располагались на последнем этаже внушительного семейного поместья. Мальчик дошел до широких дверей из резного белого дерева и легонько толкнул их. Створки бесшумно распахнулись, впуская в коридор терпкий аромат вина и сладких фруктов.
Широкая двухметровая кровать утопала в лунном свете. Простыни, подушки и одеяла, хаотично раскиданные и смятые, намекали о бурно проведенном вечере уже спящей парочки. Ребенок кинул беглый взгляд на недопитый бокал вина, небрежно подхватил его и поднялся на кровать. Пройдя ближе к изголовью, он опустился на корточки между отцом и его любовницей и внимательно вгляделся в блаженные лица. Пьяные и довольные. Сытые и безмятежные. Женщина, совершенно нагая, еле прикрытая кусочком простыни, свернулась калачиком рядом с мужчиной, положив руку ему на живот. Мясистое лицо отца, довольное и умиротворенное, подрагивало от прерывистого храпа.
