Мимо туда-сюда сновали чиновники с важными и не очень лицами, мелькали мундиры всех полков гвардии и армии, но более всего, конечно, жандармские. Некоторые из них с ленивым любопытством смотрели на непонятно как забредшего моряка, но большинство равнодушно проходили мимо.
Наконец к нему вышел хлыщеватого вида жандарм и с глупой улыбкой поведал:
— Я все разузнал, господин подпоручик. За прошедшие сутки было шесть происшествий с экипажами, но среди пострадавших девиц с описанными вами приметами нет.
— Какого черта, — едва не взбеленился голодный и злой как собака моряк. — Я ведь русским языком сказал вам, что она арестована!
— Так что же вы мне голову морочите? — с совершенно тупым видом отвечал ему дежурный. — Это надобно обратиться в другой отдел…
— Да я тебя!
— Простите, что здесь происходит? — подчеркнуто вежливо, но вместе с тем властно прервал едва не начавшую ссору господин лет сорока с «Анной» на шее форменного сюртука.
— Да вот, ваше сиятельство, — почтительно отвечал ему жандарм, — господин подпоручик изволили потерять некую девицу и теперь желает, чтобы мы ее разыскали.
— Вот как? — удивился чиновник и, обернувшись к Дмитрию, неожиданно улыбнулся.
— Я что на вашу бабушку похож, что вы так обрадовались? — раздувая ноздри от гнева, спросил тот.
— О, простите мою невежливость, позвольте представиться. Меня зовут Владимир Петрович Мещерский, а вы ведь Будищев, не так ли?
— Да.
— Мои очаровательные кузины рассказывали мне о вас столько интересного, что я непременно захотел свести с вами знакомство, но никак не ожидал, что оно состоится при подобных обстоятельствах! Но что привело вас в эту скорбную обитель?
— Я же говорю, ваше сиятельство, — снова начал волынку жандарм, но Мещерский бесцеремонно прервал его.
— А, вы, любезный, можете быть свободны. Я сам займусь делом господина Будищева.
— Спасибо, — искренне поблагодарил его Дмитрий, — еще пару минут и я бы этому пентюху башку проломил.
— Ну что вы, голубчик, не стоит так нервничать. Хотя, конечно, случаются среди жандармов эдакие экземпляры. Впрочем, бог с ним. Скажите лучше, что у вас приключилось, а я постараюсь помочь.
— Пропала моя воспитанница, Степанида Акимовна Филиппова. Случайный свидетель этого происшествия сказал мне, что ее арестовали, но я вот уже черт знает сколько времени, не могу добиться причины этого.
— Арестовали? Однако! А сколько лет вашей протеже?
— Семнадцать.
— Час от часу не легче! Простите мне, мою бестактность, но я просто обязан спросить, а не состояла ли эта девица в каких-либо кружках или организациях, выступающих против правительства и существующего порядка?
