Она была очень красивой девушкой.
Очень.
Жаль только, что я совсем ее не помню.
Покидая земные просторы
Пульс участился, дыхание потяжелело, вены на лбу отбивали военный марш. Капли пота сползли по животу к подбородку. Небось, морда красная вся. Была б здесь Ася, посмялась надо мной.
– Уф…
– Еще немного, потерпите.
Вот так и бывает: проснешься с утра никакой, проклянешь жизнь пару раз в душе, проглотишь кофе с омлетом, насилу поотжимаешься, чтоб тело вспомнило физ-нагрузку, а потом будешь буравить потолок под ногами. Каждый день одно и то же, одно и то же.
Скучно все.
Скучна работа, скучны будни, а выходные совсем невыносимы. Сидеть, смотреть в телик и умирать без дела в ожидании следующего дня. Или вовсе ожидая очередного отпуска.
Скучно все это, ей-богу. Индифферентное существование какое-то.
А хотя дал бы в лоб дуракам, которым неинтересно на Земле. Не понимают они прелести того, как можно ранним утром выйти на улицу в одной майке и шортах и трясти в руке тяжеленький пакет с мусором. Под ногами твердый асфальт, над головой голубые облака, а впереди многоэтажки высятся. Подойдешь к мусорке и, напрягши руку, ка-а-а-ак швырнешь в контейнер. И дальше пошлепаешь к магазу. Там достанешь холодного пива, прямо из холодильника, откроешь, – и тотчас темное пенистое по животу потянется.
Хорошо так. Особенно когда поживешь с недельку в невесомости. Конечно, в том, чтобы парить, как бревно в воде, есть своя забава. Одно «но»: больно быстро надоедает. Календари с фотками деревьев не помогут, потому что висят на металлической обшивке.
Но что-где, а там все же витает своя красота.
Вообще космос смахивает на женщину: бездонный, холодный, капризный, но очень красивый.
И мусора в нем через край.
Красиво-то там красиво, конечно, но тяжко… Вокруг сплошные балки, панели, кнопки, рычаги. А за малюсеньким окошком, далеко-далеко внизу где-то маячит домик. А в домике Ася готовит ужин на человека с четвертинкой. Или читает. Или смотрит что-либо…
Ну, ничего, не убудет. Не пропал раньше, не пропаду и сейчас. Я дышу, я живу, голова болит, мысль мыслится – и это славно. Значит, и остальное приложится.
– Все, – сказала женщина с холодно улыбающимися глазами.
Койка заскрипела, зашевелилась, поехала. Теперь я лежал как обычный человек на обычной лежанке. Кровь перекочевала к ногам, и мне стало немного легче. Женщина наклонилась, чтобы дать моему закованному телу немного больше свободы.
– Вы на кардио были? – спросила она.
